Семинары «Экономика заслуг» 27.09.2012 19:30 Ян Водин-Поединков Как раскрывается человеческий капитал На встрече Клуба "Экономика заслуг" 27 сентября Ян Водин-Поединков, затронул актуальную ныне тему ресурсов: скоро природные ресурсы иссякнул – и выдвинул предположение, что вода и еда станут самыми приоритетными потребностями. И именно грамотно сформированные сообщества, где люди друг другу подходят по тем или иным показателям, смогут «выжить», чтобы их распределять. Общество станет более «кристаллизированным», исчезнут замысловатые и сложные структуры. К обсуждению присоединились Руслан Абдикеев, основатель Лаборатории социальных инноваций Cloudwatcher и автор концепции Экономики заслуг, Александр Элиович и Александр Шубин. Эксперты предоставили своё видение данной проблемы и обсудили, насколько утопично и реально «гармоничное» будущее. Руслан Абдикеев утверждает, что: «Цифровое, экономическое, ресурсное значение тех или иных вкладов – не единственное. При равных цифровых обозначениях, при равных затратах, в результате использования одинаковых ресурсов могут возникнуть разные последствия, которые зависят от того, насколько сообщество этот вклад оценит. Таким образом, заслуга – это оценка твоих действий со стороны сообщества. При этом в заслугах можно измерить и материальные ресурсы, а вот измерить заслуги в деньгах – нельзя». К дискуссии подключались гости, задавая вопросы гостю о том, что же такое «человеческий капитал»? Чем концепция гармоничных сообществ отличается от идей Юнга? Дискуссия развивалась вокруг темы будущего человечества и рассматривалась с поиции политики, эконономики и сенсорики. Встреча впервые проходила в таком формате, где идеи спикера обсуждает ряд заслуженных экспертов, представителей разных областей и организаций. Данный формат порадовал как самого выступающего, так как это позволило обсудить тему более детально, так и самих гостей, ибо информация была представлена несколькими людьми и с разных точек зрения. По итогу встречи Руслан Абдикеев предложил развивать данный формат и сделать его традиционным для последующих встреч.

RSS, семинары клуба

ПЕРЕСЕДОВ:

– Итак, дорогие друзья, этот момент настал, мы продолжаем наши встречи в Лаборатории социальных инноваций «Клаудвочер» в рамках Клуба «Экономики заслуг» – некой, достаточно смелой экономической социальной теории, которая обещает нам, рано или поздно, что отношения между людьми изменятся, прямой обмен материальными благами будет дополнен еще, собственно говоря, неким банком социальных заслуг. Недостаточно будет просто иметь много денег, а нужно будет и достаточно активно себя в обществе проявлять. И, по всей видимости, тот удачный момент, когда мы будем, наконец, говорить и об обществе, и о социальных заслугах, и социальной роли отдельных людей и предпринимательства, у нас состоится сегодня, потому что у нас в гостях очень яркий спикер, целеустремленный исследователь Ян Водин-Поединков. Красивая фамилия, я специально ее с бумажки прочитал. Экономист-географ, президент Института сенсологии, генеральный секретарь международной NGO «Новый глобальный консенсус». И, знаете, друзья, это тот уникальный случай, когда я совершенно не представляю, о чем будет идти речь. Как правило, я как-то могу прогнозировать ожидания, но Ян настолько неординарный, яркий человек, мне, действительно, даже в голову не приходит, что же он нам может поведать и рассказать. Я просто знаю, что это действительно человек очень талантливый, очень разносторонний, и отлично выглядит.

Тема нашей сегодняшней лекции: «Как раскрывается человеческий капитал?» Ян, тогда полчаса твоего соло, а потом мы постепенно включимся в эту тематику. Ну, там полчаса плюс-минус, я буду сигнализировать. И у нас, естественно, будет возможность задать Яну уточняющие вопросы, себя как-то проявить. Итак, экономика заслуг. Ян Водин-Поединков.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Здравствуйте, друзья. Тема сегодняшней лекции или семинара будет касаться довольно простых вещей. Что такое экономика XXI века, и как в ней будут участвовать люди? Появится ли что-то новое? Изменится ли наша жизнь таким образом, что нам придется адаптироваться к новым способам принятия решений, к новым ситуациям, и к тому, что, собственно говоря, будет? В традиционной западной модели принято рассматривать экономику, как процесс, в котором происходит конкуренция. Мы особо отталкиваться от этого не будем, и будем рассматривать это точно таким же образом. В современной экономике у нас есть некие конкурирующие между собой агенты, фирмы, компании, которые стремятся получить прибыль. В русском языке слово «прибыль», к сожалению, имеет не самый лучший оттенок, и пользоваться мы будем английским словом «профит». Знакомо вам выражение «профит»? Отлично.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Смысл замены слова «прибыль» на слово «профит» состоит в том, что профит – это немножко большее. Это то, что вы можете получить в итоге, и будет оцениваться вами, как нечто положительное. То есть то, что будет являться вашей мотивацией к действию. Если мы рассмотрим разных экономических агентов, как обладающих одинаковыми ресурсами, то у них может быть только три источника формирования прибыли: технологии, стратегии, люди и способы их организации. Каждый из этих источников создает для компании свою возможность получить прибыль. Понятно, что когда вы используете новые технологии, которых не имеется у других, вы можете делать тот продукт, и продавать его гораздо эффективнее. Понятно, что если вы применяете предпринимательские стратегии, более рисковые, но, может быть, известные вам, вы получаете свою прибыль – оплату вашего предпринимательского риска. И только сейчас, в XXI веке, появился, как самый значимый фактор, то, что можно назвать людским капиталом, человеческим капиталом. А именно то, как люди могут быть организованы в совместной работе. И это является одним из самых мощных ныне источников получения прибыли для работы компании. Стоит только сказать, что доля HR-услуг, консалтинга в современных США и Западной Европе составляет 30 миллиардов долларов, и растет на миллиард долларов в год. И именно здесь, не только в сфере современных технологий, куда относятся и нанотехнологии и прочее, но именно в организации людей – новый источник возможной конкурентоспособности и эффективного взаимодействия.

Немножко еще теории. Давайте вспомним, как организовывали люди свой труд на протяжении столетий. Когда-то давным-давно был один способ заставить человека работать – принуждение. И если вы помните, у нас такая стандартная была в школе схема: сначала у нас было первобытнообщинное общество, потом у нас возникли рабы. И все это традиционное общество завершилось феодализмом. То есть теми отношениями, в которых люди переподчиняли часть своих полномочий нижележащим. Рабы стали крестьянами. Точно такой же процесс стал происходить и в момент появления капитализма. Вспомните, когда возник найм, как таковой? Когда возникла идея, что можно заплатить человеку деньги и потребовать от него работы. Не заботиться о нем в течение всей жизни, не принять его в члены своей семьи, а просто заплатить ему деньги за эту работу. Сначала найм был такой вещью, достаточно узкой, – аристократия нанимала себе челядь. Это был единственный, самый распространенный способ найма. И только капитализм создал, если вы помните, такое ощущение, как наемное рабство. То есть они нанимали много-много людей, и эти люди как-то работали. Работали по стандартным процедурам. Работали довольно плохо. И сейчас, к началу XXI века происходит очередной, новый перелом – легкая среда ресурсная истощается. Каждый раз, когда новая идея появляется, она развивается быстро, но потом начинает затухать. И вот здесь именно происходит смена способов управления людьми. То наемное рабство, которое создал пролетариат, сменяется все больше и больше эксплуатацией того, что называется средним классом, а именно людей, которые имеют свои собственные интересы и собственные цели в жизни. И этот способ эксплуатации так же, как в свое время феодализм отличался от рабства, создает совершенно новую концепцию предприятия, где само предприятие заинтересовано в том, чтобы люди, в него входящие, были удовлетворены своей работой, чтобы среда, в которой они существовали, заставляла их работать лучше и больше, чтобы они снова начали ощущать себя каким-то подобием семьи. И именно этот подход станет одним из тех знаменательных изменений, которые только сейчас, в XXI веке смогли возникнуть, а именно, переход от прямой эксплуатации труда, так, как это было в Советском Союзе и в Соединенных Штатах Америки в прошлом столетии, к новым типам работы компании. Примером является компания «Гортекс». Каждое отделение, объемом не больше 150 человек, объединено в какое-то цельное ядро. И каждый работник носит единственную должность – партнер. Благодаря этому эта компания является в сфере своих технологий одной из самых успешных. И этот способ организации труда становится все более и более основой для подражания других компаний.

Сегодня, как вы знаете, в мире сложилась взаимозависимая экономическая система. Вы, может быть, слышали о 147 узлах компаний, которые объединены между собой. Сейчас все финансовые потоки, все способы владения имуществом в мире объединены в 147 узлов, которые обладают связями друг с другом и взаимовладением. Они, каждый из них, подразделяются на компании, которые обладают финансовыми секторами, в производственном секторе, и в целом образуют совершенно новый уровень экономической реальности. Это некое подобие новых государств, которые возникают сейчас заново в экономической сфере. Те прежние государства, наши классические государства, которые используют принуждение, заменяются новыми, корпоративными государствами. Вы, наверное, слышали такое понятие, как корпоративное гражданство? Это те способы, которые компания использует для удержания своих сотрудников и для их эффективного взаимного сотрудничества. На этом направлении лежит второе направление тренда современного мира, а именно то, как будут сочетаться план и рынок. Вы можете видеть эту глобальную битву XX века. Поклонники Карла Маркса бились с поклонниками Адама Смита. Поклонники Адама Смита считали, что виной всему жадность рациональная, и каждый человек, будучи рационально жадным, сможет установить с другими именно те взаимоотношения, которые выгодны всем. Идеология директивного управления, планового, предполагала, что адаптироваться к будущему надо заранее и делать это строго определенным образом. Если план управлял людьми прямым способом (произведи столько-то штук товара, отправь их туда-то, это произведет с ними тот-то элемент) и так все это будет работать. Мы все вместе произведем какое-то большое количество товаров. Капитализм предполагал, что каждый агент, руководствуясь собственной жадностью, сформирует свои отношения с другими агентами, и в целом они тоже могут производить хорошее товарное производство и удовлетворять потребности людей. Как мы помним, советская экономика рухнула превосходным образом в конце 80-х годов. Будучи очень тяжелой и плохо гибкой и нереактивной на требования среды, она просто заржавела, как железный человек из сказки про волшебника из страны Оз, и развалилась. Следом за ней, не далее, чем 20 лет, появились сведения о смерти вашингтонского консенсуса, то есть той неолиберальной экономической системы, которая существует в Соединенных Штатах Америки. Обе экономики, основанные на идеологии, с одной стороны, прямого управления объектами, с другой стороны, самоорганизации этих объектов, потерпели крах. В одном случае это были слишком жесткие схемы, в другом случае это рвущиеся пузыри. Американская экономика не смогла в своей спонтанной самоорганизации превзойти тот порог, когда пузыри образовывающиеся лопались. Вы помните, наверное, кризис 2008 года, и то, к чему это привело. Наша международная организация «Новый глобальный консенсус» была создана по инициативе Лоуренса Брама. Это человек, который реформировал китайскую экономику. Он был советником китайского вице-премьера в период тех реформ, которые привели Китай к современному, процветающему, в сравнении со всеми остальными, состоянию. И китайский опыт был достаточно прост. Они отбросили все идеологии в мусорную корзину. Делали только то, что будет прагматически выгодно. Прагматизм и стал тем рычагом, который вывел Китай в экономические лидеры современного мира, и, судя по всему, определил основной экономический тренд XXI века. И здесь, в рамках учета опыта китайской экономики, были сформированы три основные парадигмы, те парадигмы экономики XXI века, которые будут реализовываться. Это социально-ответственное предпринимательство, то есть предпринимательство, заботящееся о среде и о сотрудниках. И второе – это инвестиции. Кейнсианского стиля инвестиции, которые задают вместо жесткого плана направление, цель: куда стоит вкладывать деньги? Сейчас деньги вкладываются в войну. Самый удобный способ, конечно, создание экономических моторов, которые двигали бы экономику. Это война. Она всем понятна, проста, на нее надо много денег, и как Советский Союз этим пользовался, так этим пользуются Соединенные Штаты сейчас. Каждый цикл – небольшая война – небольшое оживление экономики. Новые тренды станут другими. Ресурсы на земле практически кончаются. Те, которые можно было добыть легко и несложно. Географическая среда истощилась, перестала быть легкой. И мы переходим,… Смена тенденций, переход из рабовладельческого найма, неэффективного по своей природе, в найм феодальный, когда внимание уделяется каждому из отдельных людей. Он, в частности, говорит о том, что у нас будут новые бусторы экономики. Выиграют в XXI веке те страны, которые начнут инвестировать глобально две вещи: инфраструктуру для производства еды и воды, и в производство зеленой энергии. Китай, поскольку опять-таки мой коллега Лоуренс Брам становится советником премьера Китая, после последнего пленума Компартии, то Китай, возможно, будет одной из тех стран, которая наряду с нашими коллегами из Бразилии и Индии смогут возглавить этот процесс глобальный. Это будут глобальные инвестиции в новые проекты – зеленые и производство пищи, воды. Они будут стоить дороже нефти. Буквально до этого осталось лет 10-20. После создания технологии газа из сланцев (вы, наверное, знаете – сланцевый газ) проблема нефти и проблема углеводородных энергоресурсов решится довольно быстро. И главное, с чем мы столкнемся, будет кризис нехватки еды и воды. И те страны, которые вложатся в это производство, станут новыми лидерами XXI столетия.

Но другой вопрос. Как это, интересно, отразится на нашей с вами ежедневной жизни? На той работе, которую мы ведем? На тех способах организации нашего совместного труда? И здесь у нас возникнет в XXI веке такое явление, как кристаллизация.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Локальные. Локальные процессы будут сопровождаться кристаллизацией. Что это означает? Это означает, что вместо аморфных, сложно организованных структур, которые представляют собой современные компании, а как бизнес-аналитик я их анализирую в достаточно большом количестве и понимаю, насколько неэффективно построен труд в таких объединениях. Вместо них будет все больше использоваться опыт аккумулированного бизнес-успеха. То есть современные технологии позволят понять и клонировать коммерческий успех. Каким же это можно сделать образом? Для этого нам современная наука подарила, наконец-то, замечательную возможность, пока еще мало замеченную в современном обществе, но в ближайшее время станет лидирующим трендом в организации труда. А именно то, что люди обладают объективно измеряемыми и прогнозируемыми поведенческими зарядами. То есть поведение человека может быть измерено, понятно, и коллектив подобран так, что люди будут дополнять идеально. Они будут образовывать структуры, подобные драгоценным камням, а не просто кусок плохо склеенного папье-маше или плохо сделанного мусора. Новые компании, основанные на управлении, прежде всего, создании качественных структур, с одной стороны, и управлении атмосферой внутри них, станут самым эффективным инструментом труда и самыми эффективными компаниями в своих секторах. Подобное направление сейчас называется «Предельная мудрость в решении каких-то задач». И стоит уже через несколько лет ожидать предельных изменений на рынке тех же HR-услуг и консалтинга. Онлайн станет хранилищем опыта. Опыта, которым можно пользоваться просто так и достаточно дешево. Новый мир будет миром, с одной стороны, более эффективного внутреннего взаимодействия, внутри команды. В компаниях станет работать проще, интереснее и лучше. Но, с другой стороны, более жесткая конкуренция между этими компаниями, поскольку каждая из них обладает все большим совершенством, будет создавать все более жесткую гонку в борьбе за все более уменьшающиеся ресурсы. И именно к жизни в этом мире, в мире, с одной стороны, уже фактически объединенном в эффективные кланы, с другой стороны, все более сражающимся между собой, Если, может быть, интересно было бы, как определяются поведенческие заряды, и каким образом из них делаются схемы, я мог бы обрисовать этот вопрос.

ПЕРЕСЕДОВ:

– Секундочку, господа. Давайте, мы принципиальный вопрос решим. Либо мы уже переходим к вопросам…

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Я предпочел бы диалог.

ПЕРЕСЕДОВ:

– Ты хотел бы диалог, да? Ну, что, отлично. Тогда, если у нас есть вопросы, я прошу вас, пожалуйста, вставайте, мы вам будем давать микрофон, представляйтесь, и уже стоя как-то спрашивайте.

ГАЛА:

– Меня зовут Гала, у меня вопрос по кристаллизации. То есть вы имеете в виду, что люди будут как-то собираться по типам?

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Давайте, расскажу. Наверное, вы знаете, что существует совершенно… Нет, наверное, вы этого не знаете. Дело в том, что…

ПЕРЕСЕДОВ:

– Извините, я быстро скажу. Я могу сказать, что я ничего не знаю. Когда ты говоришь: «Вы знаете про 147 компаний». Я не знаю про 147 компаний. «Вы знаете такой-то термин?» Я не знаю. Я признаюсь. Это, наверное, очень позорно, но я признался, и мне стало легче. Поэтому, друзья, если кто-то тоже не знает, давайте, вы не будете бояться в этом признаваться, и мы немножко от этого эзотеризма отойдем.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Моей всегдашней проблемой является использование большого количества терминологической лексики, не совсем понятной окружающим. Я надеюсь исправиться когда-нибудь. Еще лет через сколько-то. Так вот, люди обладают поведенческими зарядами. Каждый из них создается какой-то гормональной парой. То есть буквально механизмом гормональной регуляции. Они передаются наследственным образом, путем простой передачи белков генов. Когда плод зреет в организме матери, то, начиная с 6 недель его появления, у него сначала появляются признаки пола. Затем появляется еще 4 независимых переменных, каждая из которых будет влиять на его поведение в жизни. Одна из них, мы ее называем социальной температурой. Это способ человека вступать в новые соединения и понимать, враг это или друг, можно ему доверять или нельзя ему доверять. Двумя гормонами, которые регулируют этот процесс, являются окситоцин и вазопрессин. Есть такие гормональные жидкости, которые влияют. И именно их баланс, наследственно определенный в человеке, будет определять, человеку будет комфортно общаться со многими людьми, или ему будет комфортен простой, близкий ему коллектив? В целом это похоже на юнговские шкалы, но это не типы, поскольку это измеряемые заряды. Они могут сильно отличаться, и, благодаря этому, образовывать другие связи между собой. То есть первое у нас – это температура. Второе у нас – это социальная вибрация. Гормональный способ, при помощи которого человек либо соглашается с мнением окружающих, либо настаивает на своем. Здесь другая гормональная пара – адреналин и кортизол. Если адреналин заставляет человека настаивать на своем мнении, быть независимым в своих мнениях, то кортизол естественным образом заставляет человека проверять свое самоощущение с другими людьми. Люди, у которых кортизол находится в более высоком положении, нежели адреналиновая реакция, они, как правило, склонны соглашаться с мнением. Для них больше значит мораль. Для людей низковибрационного типа – это, прежде всего, собственное мнение, каким бы оно ни было. У Юнга эта графа обозначалась, если мне не изменяет память, «Чувственное, или логическое, восприятие мира».

Юнг, краткое описание историческое, как и его предшественник Гальтон, были двумя людьми, которые создали современное направление в изучении различий между людьми. Гальтон в свое время создал элексическую гипотезу. Френсис Гальтон – это кузен Чарльза Дарвина и внук Эразма Дарвина. Два замечательных ученых. Имя Дарвина из них более известно, а Френсиса Гальтона немного незаслуженно забыто. И Карл Густав Юнг – немецкий психиатр, который не был настолько большим теоретиком, но провел достаточно большую работу в изучении клинической картины людей. То, что он назвал типами. Юнг, к сожалению, не был достаточно хорошим систематиком, или не получил образование в каких-то других сферах, в математической, к примеру, или в иной другой, поэтому его концепции остались достаточно просто, незамысловато оформленными. В 50-е годы в Соединенных Штатах Америки это развивалось под названием «Типоведение». То есть такой же примерно бизнес-подход, не углубляющийся в научное направление. В России в 80-е годы возникла такая протонаука, как соционика, которая, опять-таки, благодаря тому, что увлеченные люди не обладали нормальным уровнем образования, так и осталась протонаукой. Тем не менее, это все вещи, в рамках которых люди наблюдали объективно, наблюдаемые разницы между людьми, и пытались понять их зависимости. Данная система позволяет строить расчетные модели, и показывать не только, какие социальные соединения люди образуют между собой, но и какими свойствами будет обладать конкретная группа людей, обладающих определенными зарядами. Третий заряд, он по-английски называется «миллинг» или по-русски «дробление». Он означает то, как человек преобразует сумму деталей, которые он видит вокруг, в схему. Люди с низкой степенью дробления ощущают мир всеми органами чувств, всем телом. Стол – это не только что-то на четырех ножках. Это и дерево, и щелки, и поверхность. Для людей со схематичным мышлением стол – это всего лишь одна поверхность, поставленная на четыре прямых линии. И это сочетание определяет именно ту нишу, то направление, в рамках которого человек будет развиваться.

И последнее – это социальный тонус. Он определяется таким гормоном, как мелатонин, и определенная его концентрация дает человеку возможность чувствовать время суток. Здесь люди разделяются на две совершенно разные группы. На тех, кто это время чувствует, как, примерно, 25 процентов из аудитории, и для них, тех, кто это чувствует, тонус мускулатуры является постоянно напряженным, с одной стороны, а время достаточно равномерно делимым. Эти люди могут проводить работу равномерно и достаточно эффективно. Люди с вариативным тонусом большей частью расслаблены. Они могут напрягаться в какие-то моменты. Для этих людей характерна авральная система работы. Они сначала долго готовятся, а потом кратко все выполняют. В частности, в нашей аудитории больше, конечно, людей вариативного типа, то есть тех, которые способны делать, сначала накапливать информацию, а потом ее быстренько реализуют. Сочетания, они называются «Фасеточки», позволяют определить типы ценностной реакции человека, стрессовой реакции, рабочей реакции. Например, сочетание параметров температуры и вибрации, определяет то, как человек ведет себя в стрессе. Будет ли он атаковать, если у него очень высокая температура и низкая вибрация. Будет ли он избегать ситуаций с низкой температурой и низкой вибрацией. Будет он активно дружить в ответ на стресс – это высокая температура и высокая вибрация. Или будет замирать, если у него низкая температура и высокая вибрация. Эти сочетания достаточно давно известны в психологической литературе как «Тип А» и «Тип Б». Может быть, вы слышали. Эти поведенческие заряды, безусловно, не уникальны для человека. Они существуют практически у всех млекопитающих. По крысам, например, особенно разница в этих двух зарядах, по этой паре, приводит к тому, что образуется стандартная, доминативная иерархическая ситуация, в которой верхнюю часть занимают животные, соответственно, с высокими показателями по окситоцину и высоким по адреналину, то есть высокотемпературные и низковибрационные. Субдоминантами являются высокотемпературные высоковибрационные, и, соответственно, субординантами являются представители, в основном этих вот поведенческих зарядов. Эта схема доминант, субдоминант и субординант характерна для всех сообществ млекопитающих. И примерно так же она отражалась в человеческом развитии в ходе истории. Немножко в более сложном виде, поскольку люди чуть-чуть более разнообразные существа, чем большинство животных.

Соответственно, если вы можете измерить поведенческий заряд человека, а это сейчас можно делать невероятным количеством способов, начиная с визуального, кончая анализом… Можно сдать анализ на гормоны, можно провести анализ видеоизображения, и на микрореакциях человека понять его, к какому экстрасенсорному типу он относится. Можно проводить анализ отпечатков пальцев в очень больших базах данных. Они также связаны с поведенческими зарядами, и с достаточно высокой валидностью отражают. Соответственно, когда у вас есть любая система, в которой у вас наличествуют люди с этими поведенческими зарядами, вы можете эффективно и несложно посчитать то, насколько она будет устойчива. В химии, есть такое подразделение «Хемоинформатика». Это наука, которая позволяет при помощи анализа структуры молекулы предсказать ее свойства в качестве лекарства или в качестве яда. Точно такая же технология, примененная к социальным соединениям и трудовым коллективам, позволяет оценить, что станет из этой группы. К примеру, великолепно собранные группы – это «The Beatles», помните, наверное, да? И, к примеру, «U2» – группа с высоким температурным режимом, работающая в специфических условиях. Те, кто сможет повторить успех этих групп, он становится достаточно просто понятным, как строить проектные группы, как делать именно те организмы, которые будут давать наилучшую работу. Одной, к примеру, из удачно построенных групп, является нынешнее политбюро Путина. То есть та группа из 8 человек, которые окружают Президента Российской Федерации. При ее анализе стало понятно, что этот человек действительно является организационным гением. Он построил вокруг себя именно ту структуру, которая является от него полностью зависимой, является невероятно эффективной. То есть это как смесь осьминога со швейцарским ножом. На конце каждого щупальца у него свой инструмент. И президентство или премьер-министр Медведев еще больше укрепляет эту структуру. И в итоге никаких альтернатив групп, которые могли бы победить эту группу, в ближайшее время, безусловно, не предвидится. Просто потому что она очень хорошо сделана. И вот эти технологии, примененные в будущем, создадут, конечно, совсем иную форму существования.

ПЕРЕСЕДОВ:

– Чудесно. Спасибо большое. Мы узнали, что Путин не краб, а осьминог.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Можно в виде краба представить, но тогда просто не совсем понятно, кого ножками считать.

ПЕРЕСЕДОВ:

– Ясно. У меня тут же как бы личный вопрос. Ты не в курсе, никто у нас в Москве по этой замечательной технологии не подбирает жен? Я бы, может, воспользовался.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Илья, я думаю, что в рамках года будет выпущен бесплатный продукт, где можно будет подобрать себе идеальную жену по заданным параметрам. Более того, можно будет, соответственно, предложить все схемы гармонизации отношений, предсказать конфликты, которые случатся. Но, боюсь, поскольку это некоммерческий проект, до него мы доберемся не раньше, чем через год.

ПЕРЕСЕДОВ:

– Понятно.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Потому что есть большое количество более выгодных коммерческих проектов.

ПЕРЕСЕДОВ:

– Просто, если следовать твоей логике, если уж корпорации будут побеждать в новом мире, исходя из этой прекрасной системы, то, видимо, эти новые союзы породят из себя каких-нибудь сверхлюдей.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Кстати, это, действительно, неплохое добавление, потому что я, собственно говоря, так и считаю. Если проанализировать успешность социальных соединений диадных, то есть брачных союзов, действительно, можно выделить те самые закономерности, которые скажут, что, да, вот этот человек и этот человек, они будут жить так-то, сделают то-то, умрут тогда-то. Френсис Гальтон, кстати, был создателем, в свое время, евгеники, то есть идеи, как улучшать человека. Она, конечно, была в XX веке сильно испошлена теми же вульгарными людьми, которые сначала извратили Маркса и Смита, а потом и Гальтона, и даже Ницше. И только сейчас, в XXI веке можно ждать прагматического подхода к этим вещам.

ПЕРЕСЕДОВ:

– Видите, как важно задавать экспертам вопросы. Я помню как-то раз разговорил не в формате «Клаудвочера», а тет-а-тет нашего крупного специалиста по футурологии, по будущему, и он мне признался, что, на самом деле, главные надежды он возлагает на 3D-принтеры. Знаете, да? Новые механизмы, которые, предполагается, что позволяют составить любые соединения. Как сейчас это продвигается под идеей того, что вы сможете скачать себе из Интернета новую футболку, новую шляпу, новые очки. Он очень ждет 3D-принтер, потому что уверен, что в этот же момент случится новая психоаналитическая революция. Все будут пересылать друг другу рецепты психотропных веществ, наркоконтроль отомрет за ненадобностью, и все, наконец-то, перейдут вот в эту новую эпоху сверхЛСД, любви, откровения и так далее. Причем этот человек работает на достаточно крупную государственную структуру, но при этом одержим такой… Так что, задавайте, пожалуйста, свои вопросы нашим экспертам. Встаем, представляемся.

ЕЛЕНА:

– Елена меня зовут. Я бы хотела уточнить для начала, что вы понимаете под человеческим капиталом? Я могу сейчас сразу продолжить немножко. Потому что у меня сложилось впечатление, что ваш капитал, такой образ, это как подобрать трех лошадей в тройку. Какой должен быть коренной… Понимаете? Человек становится средством для чего? У меня другое несколько представление о человеческом капитале, как о ценности человеческой личности. Что она может сделать, проявив себя? И это и есть именно ее человеческий капитал. Насколько я понимаю, вы видите в человеческом капитале способ организации масс.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Та разница, которую вы указали, как использовать человека в труде, с одной стороны, и, как он раскроет себя, как личность, с другой, с моей точки зрения, не является противоположностями. Дело в том, что человек, обладая, безусловно, уникальным набором именно своих поведенческих характеристик, должен иметь возможность реализации себя в рамках своих возможностей. Общество должно предоставлять человеку возможность раскрыть его потенциал. Именно современные отношения, унифицирующие отношения между людьми, сводящие к единому шаблону, заставляющее всех людей делать многоцветным, как изображено на «Клаудвочере». Много цветов не зря использовали инки. С другой стороны, геи, конечно. С третьей стороны…

ПЕРЕСЕДОВ:

– Не надо так про инков.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– У инков цветной флаг был. Тем не менее, каждый человек должен располагать возможностью реализации своего потенциала. Но она достигаема в прагматических вещах, через предоставление ему оптимальных для него условий для взаимодействия с другими людьми. А это значит, что у него вокруг должны быть те люди, с которыми он сможет хорошо работать и сотрудничать. Человек проявляет себя в труде, в деятельности. Личность, которая будет помещена в ту среду, которая будет насыщена другими личностями, удобными для него, именно и послужит той основой, в которой будет раскрываться его капитал. И, да, это будет удовольствие от труда. И да, это будет раскрытая личность, но это еще будет и экономическая прибыль. В данном случае я не вижу противостояния между уникальностью личности и раскрытия потенциала и ее эффективностью. Люди уникальные должны иметь возможность уникально проявлять себя. Но делать это полезным для других способом. И именно те способы новых социальных технологий – технология подбора, технология управления компанией, экономика заслуг, как способ превращения людей из объектов в агентов, то есть тех, кто стремится реализовать себя. Это именно те способы управления человеческим капиталом, благодаря которым XXI век станет по-прежнему столь же эффективным, несмотря на то, что ресурсов у нас становится меньше.

ПЕРЕСЕДОВ:

– Есть вопросы или реплики?

ЕЛЕНА:

– Я не поняла, что вы имеете в виду под человеческим капиталом? Можно уточнить? Это способ организации?..

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Точная формулировка? Я готов точную формулировку дать.

ЕЛЕНА:

– Ну, давайте.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Человеческий капитал – это способ раскрытия человеческих способностей во взаимодействии с другими людьми.

ПЕРЕСЕДОВ:

– Я думал тебя, как засадный полк, еще 10 минут подержать в засаде и прямо потом выпустить, или ты как?

АБДИКЕЕВ:

– Я ремарку скажу. Есть два определения. Говорят: социальный капитал или человеческий капитал. Есть капитал личности, а есть общественный. То есть, существует социальный капитал общества и социальный капитал личности. В социальный капитал личности входит все то, чем индивид может воспользоваться для себя. Помимо этого, есть человеческий капитал, которым может воспользоваться общество. Такая разница.

ПЕРЕСЕДОВ:

– Есть вопросы еще? Да, пожалуйста.

АНТОН:

– Меня зовут Антон. Вопрос следующий. Были ли какие-то эксперименты по трансформации набора генов для изменения психотипа для того, чтобы система работала идеальным образом с теми ресурсами, какие есть сейчас? Ну, условно, если взять мышей, и там, как на заводах «Apple».

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Были подобные опыты, проводились. Французский исследователь Трианон, он проводил эксперименты, выводя более умных крыс. К сожалению, в 60-е годы, когда он этим занимался, методов диагностики, то есть результата, было недостаточно. Я думаю, что сейчас, так или иначе, при нахождении достаточного финансирования, эти эксперименты будут продолжаться, прежде всего, на животных. Думать о людях, то есть выведение людей под какие-то задачи, конечно, это проект не нашего столетия. Он описан в «Прекрасном новом мире».

АНТОН:

– Но это все-таки не выведение. Это добавление, условно, в рацион каких-то гормонов для того чтобы психотип изменился.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Эти эксперименты, безусловно, будем проводить. Дело в том, что да, конечно, гормональная регуляция поведения является, в том числе, фактором, который, в том числе, можно изменять в течение жизни. Но я полагаю, хотя я не поставил бы на это, что подобное изменение не является очень удобным. Дело в том, что человек складывается, пока он дорастает до взрослого возраста, в нем проходит слишком много элементов адаптации. И к 20-23 годам, когда он уже готов включаться в какую-то активную собственную деятельность, он уже обладает ставшей поведенческой матрицей. Какие-то коррекции возможны, но, думаю, что не гигантские. Да, человек может суметь овладеть новым способом взаимодействия. Интроверт, допустим, может овладеть экстравертной реакцией, он может научиться вырабатывать окситоцин, в конце концов. И под эти задачи мы, в конечном счете, создадим специальный тренажер онлайн, когда человек сможет развивать какие-то свои собственные качества. Но принципиальные изменения, думаю, происходить не будут. Главное, что людей очень много, и материала для создания идеальных коллективов всегда хватает.

ПЕРЕСЕДОВ:

– У Александра Беляева был такой роман, о будущем и о победе всемирного коммунизма. Герой попадает в будущее и оказывается в авангарде событий. Десант коммунистов на американскую территорию, когда они спускаются в подвалы, нижние ярусы, этажи Нью-Йорка, они находят изуродованных пролетариев, пролетариев, специально выведенных, с непропорционально длинными руками, ногами, с сильным телом. Я сейчас стою, не могу вспомнить… Которые бесконечно крутят машины. И там он говорит, что единственное, что мы можем сделать сейчас, это освободить их, чтобы они перестали быть придатками механизмов, но вернуть им обратно человеческий облик мы не сможем. Слушай, Ян, вот ты предлагаешь вспомнить, ну, там первобытность, как формировались феодальные отношения. А я вот сейчас вспоминаю конец XIX – начало XX века, когда все увлекались электричеством и магнетизмом. И когда на полном серьезе ученые, с одной стороны, пытались лечить электричеством все болезни, омолаживать тело. Доктор Франкенштейн оттуда же как бы с возрождением тканей. С другой стороны, феноменом магнетизма считался, что он может быть связан с душой и посмертным существованием человека. И причем нам сейчас немножко смешно об этом говорить, а тогдашние ученые на полном серьезе этим занимались, потому что они столкнулись с неким феноменом, у них были разные предположения, они были вынуждены все изучать, и тоже вот звучали обещания, что электричество всех нас сделает бессмертными, или феномен магнетизма позволит нам выйти за пределы тела. Но это, к сожалению, не подтвердилось. Поэтому я тебя сейчас слушаю. С одной стороны, ты рисуешь наиболее выразительную и яркую картину будущего из тех, что нам приходилось слышать, но в рамках твоей теории многое строится на каких-то отсылках к наукам, к широкому спектру наук, причем к тем аспектам, которым науки стали уделять свое внимание относительно недавно. Мне интересно, откуда берется твоя уверенность? И не случится ли так, что если мы сейчас проникнемся твоей убедительностью, через 10-15 лет выяснится, что, как наука тогда не смогла построить реального Франкенштейна, так и здесь оно так и останется просто сугубо прогнозом?

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Я готов ответить на этот вопрос. Здесь немножко разница все-таки в целях. Если науке XX века хотелось создать Франкенштейна, то есть нечто сложное очень, то это, к сожалению, очень простые процессы. Это даже не амебы. Это простейшие процессы, похожие на химические соединения. На бензол. На очень-очень простые вещи. И в них нет того технологического рывка, то есть нет тех научных проблем, которые должны быть уже решены, чтобы это не случилось. Да, безусловно, мы сможем аккумулировать опыт любого успеха, который существовал в людских коллективах, мы сможем его предложить так, что он станет доступен. Действительно, люди смогут раскрывать себя гораздо лучше и полнее. То есть они будут создавать именно те коллективы, в которых каждый из них будет, с одной стороны, трудиться эффективно, а с другой стороны, он будет реализовывать свой потенциал. Это вещи не разные друг от друга. Это раньше было, либо ты производишь что-то и корежишь себя. Либо ты остаешься собой, но при этом ты крайне независим, и ты ни в чем не нуждаешься. Современный мир, новый мир станет другим. Люди будут и развиваться, и работать.

ПЕРЕСЕДОВ:

– У нас вопрос?

АННА:

– Анна. Если агент не захочет комфортного существования вот в такой ситуации, которую вы описываете. Что с такими людьми, по вашей теории?

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Это не теория директивного управления, предлагающая всех поделить по классам, одних построить в одну униформу, других – в другую униформу, и заставить маршировать. Это обычный современный способ реализации новых идей. Эти люди, объединенные в новые коллективы, станут более конкурентоспособными, они станут более эффективными, и на других просто останется времени все меньше и меньше. Человек всегда может выбирать свое будущее. Будет оно таким хорошим, к примеру, или другим. Боюсь только, что те, кто выберет другой способ, наверное, там останутся.

ПЕРЕСЕДОВ:

– Друзья, к нам присоединился не просто импозантный человек в цилиндре, это Руслан Абдекеев, собственно, создатель экономики заслуг, наш радушный хозяин. И я, наверное, хочу предложить Руслану более-менее развернуто высказаться по нашей сегодняшней тематике.

АБДИКЕЕВ:

– Сейчас происходит тестовое испытание цилиндра, потому что… Потом расскажу. Но это непростая штука, вещь магическая. Говорят, что в ней удобнее думать. В ней есть сверло. Помнишь, как соковыжималка у человека? Это вот эта штука. Я хотел прокомментировать выступление Яна каким образом? К сожалению, у меня нет столько ума, как у него, поэтому мне шапку приходится носить! Вы знаете, да, что человек формально в 14 лет окончил школу, но вообще он ее в 12 лет окончил.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Это было давно, поэтому лучше не вспоминать.

АБДИКЕЕВ:

– В общем, вундеркинд, гений и всякое такое. Поэтому приходится и шапку, и поэтому мы движемся методом научного тыка, в том смысле, что пытаемся что-то пробовать, анализируя жизнь, как она есть. Мы пытаемся через ненаучные, скажем так, чисто бытовые, понятия осмыслять мир, находить в нем какие-то алгоритмы, что-то менять. У ребят-ученых, или тех, кто в научной сфере, инструменты гораздо круче, в том смысле, что они в состоянии просчитать то, что вы вот здесь сейчас видели. В состоянии проанализировать, сделать конкретные системы, проанализировать будущее, просчитать вероятностное развитие событий и всякое такое. Подтвердить это на формулах. Но мы приходим к одинаковым выводам, что я хотел сказать. Мы с Яном много раз приходили к одним и тем же выводам, но с разных сторон.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Совершенно с разных сторон одинаковые результаты. Это всегда вдохновляет.

АБДИКЕЕВ:

– Я хочу просто показать, как то, что сейчас говорил Ян о свободе, собственно, личности, о ее взаимоотношениях с другими членами общества, рационально урегулировать. И сделать это, с одной стороны, более эффективным, а с другой стороны, сделать так, чтобы это не превратилось в ту, в плохом смысле слова, евгенику, фашизм и так далее. Потому что иначе мы будем смотреть на характеристики и говорить: «Ребята, вот вам, вам и вам – ты должен уйти отсюда». То есть, вы все делаете, у вас все было нормально, вдруг пришли какие-то люди, Ян, например. Представляете, приходит к вам Ян, он умный, он может вам объяснить, почему вам надо уходить, потому что вы не подходите этим людям. Что-то у вас там не то с нейропептидами. Форма ему тоже пойдет.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– У меня идеология другая!

АБДИКЕЕВ:

– Это другой вопрос. Может же быть Ян-штрих. И потом, ударила молния, мало ли что там сейчас. Так вот, я подумал о том, что в конечном-то итоге, действительно это так. Что разные люди, в зависимости от среды, по-разному проявляются. Понятно, что если это ребенок, склонный к художественному проявлению, он родился в среде, где живут одни мордовороты, которые с утра до ночи бьют друг другу морду, его шансы найти единомышленников в смысле творчества стремятся к нулю. И, соответственно, самореализация вот такая, она тоже очень мала. И когда мне говорят в ответ на это, что  Ломоносов сам один пешком дошел, - но он один. А мы говорим о том, как это сделать доступным не только тем, кто вопреки всему способны. То есть, Ломоносов при любом раскладе это сделал бы, потому что он Ломоносов. А мы говорим о том, как обычный человек, не обладающий какими-то суперкомпетенциями или суперзарядом энергии, суперкармой, может реализовать свои возможности. И когда мы говорили о территориальном банке заслуг, там есть такой феномен, как люди, образующиеся в группы, которые оценивают, грубо говоря… Я напомню, каждый час поработал над каким-то проектом, у каждого из-за этого часа возникло 100 баллов, они оценили друг друга. И на основании вот этой взаимной оценки, не предварительной договоренности, а вот такой оценки постфактум, они, грубо говоря, делят все, что они заработали. Ну, вот представьте себе, что вы работали месяц все вместе, нет начальников, нет подчиненных, нет владельца компании, есть финальный результат – 100 рублей. Вы их все вместе заработали. Дальше у вас задача: как договориться, как вы эти 100 рублей делите? Вот сейчас есть одни правила игры. Экономика заслуг, соответственно, банк заслуг, как инструмент, предлагают другие правила игры. Условно у каждого есть 100 баллов, вы друг за друга проголосовали, и в зависимости от того, как вы проголосовали, разделились эти 100 рублей. А дальше, смотрите, какая штука. Поскольку ты не покупаешь товар, а с помощью заслуг оцениваешь в совокупности все: каким этот человек был, улыбался он тебе или нет. То есть, это не простое сравнение, что здесь я за 3 рубля могу купить этот стул, а здесь такой же за 5 – я просто куплю за 3. Здесь я этот стул получил как бы бесплатно от, например, Антона, но дальше я смотрю: Антон дал мне, и Гала дала мне тот же стул. Мне нужно было 2 стула в дом, и они оба мне дали стулья. Но Антон дал мне стул, бросив мне его в лицо, а Гала мне на этом стуле еще чашку кофе принесла. То есть стул один и тот же. Экономическая рациональная ценность для меня по его эффективному использованию одинаковая. Но впечатление, которое я получил, переживание, мои затраты в связи с этим: пока я у отнял у Антона стул, пока, сколько я потом выпил валерьянки по этому поводу, еще пришел домой, разогнал жену, нажрался с друзьями, побил детей. В общем, они разные и заслуги позволяют в этом смысле измерить все, включая мое индивидуальное восприятие человека, насколько мне с ним хорошо, вот это субъективное, эмоциональное. И дальше получается следующая штука: для того, чтобы не приходил в серой форме Ян-штрих.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Это все будет онлайн и никто не будет приходить.

АБДИКЕЕВ:

– Хорошо. Но, тем не менее, чтобы после того, как онлайн что-то произошло и к вам не приходил кто-то, кто скажет, что вы не выполняете то, что сделано онлайн, потому что все равно же должен быть какой-то орган, который следит за этим, здесь предусмотрен другой совершенно механизм. Если я оцениваю тебя, и этот оценивает тебя и ты нам нужен, то это нужно не только рационально экономически эффективно. Мне с тобой хорошо, я тебе говорю: «Ты полезен и мне с тобой удобно». И вот это я называю интерсубъективным методом оценки участия. То есть, по сути, он единственный, который приближается к некой объективности, потому что это оценка участниками друг друга. Но если за меня никто не голосует, если мне лепт никто не дает… Я могу пахать, больше всех стульев перетащил, больше всего сделал, но лепт мне никто не дал, то для меня это сигнал, что мне надо искать. Это не значит, что я плохой. Мне, например, не дают лепт, потому что я все время шучу, а здесь собрались грустные люди – секта какая-нибудь угрюмая, которая считает, что нельзя смеяться, это против Бога, а он все время шутит, веселится и так далее. И здесь он лузер, он не нужен здесь. А другой коллектив, более здоровый, скажем так, приветствует то, что его ободряют, что шутят, и в другом коллективе он может вообще стульев не носить, потому что его функция внутри коллектива другая… То есть, они в совокупности перенесли 10 стульев, заработали 100 долларов. Здесь тоже перенесли 10 стульев, но вот этот чувак ни одного стула вообще не принес, но, например, все время рассказывал какие-нибудь истории по типу той, что рассказывает вам здесь Ян, или я, или он все время шутил. Но сообщество это, голосуя за него своими лептами, говорит: «Ты нам такой нужен в совокупности факторов». Таким образом, когда человек говорит, что я такой не нужен, это не значит, что я плохой. Это значит, что среда не соответствует ему и из этого следует вывод, что ему нужно найти ту среду, которая ему соответствует. В этом очень легко убедиться (любой молодой человек эту историю проходит), когда мы выходили за пределы школы и начинали пробовать работу. Мы здесь пробуем, в этом коллективе пробуем, там пробуем себя и в итоге к чему-то приходим. Но при помощи этой системы мы в состоянии получить адекватную оценку не только на мой вкус (вы мне нравитесь), а еще понять: я вам вообще как, нужен? Или только начальник меня здесь держит, потому что я улыбаюсь красиво, например, как Полина. Вот этот комментарий я хотел сделать. Другой вопрос, что это все как-то можно будет еще и спрогнозировать, но в тот момент, когда мы построим эту систему, мы сможем уже экспериментальным путем подтвердить или опровергнуть твою теорию.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Мне экономика заслуг именно тем и нравится, что она становится одним из инструментов улучшения работы в коллективе, то есть тем, что может использовать изначальную силу конструкции и развиваться дальше. Именно этим она мне импонирует.

ПЕРЕСЕДОВ:

– Я здесь и жду, что кто-то присоединится к этой истории.

АБДИКЕЕВ:

– Саша хотел что-то высказать. Сейчас есть шанс.

ПЕРЕСЕДОВ:

– Я на тему корпоративности хотел поговорить. Было сказано, что новый мир будет по принципам семейственности.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Не совсем. Будут проявляться те тенденции, патерналистские по сути, когда компании будут заботиться о своих сотрудниках. Конечно не так по-настоящему, когда они считают его членом своей семьи, но будут хотя бы двигаться в этом направлении. Вместо пролетариата, бывших рабов, станут такие новые крестьяне, батраки.

ПЕРЕСЕДОВ:

– И прозвучало, что тема комфорта, удобства будет более отчетливо заявлена.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Она будет более важна, поскольку человек будет работать лучше.

ПЕРЕСЕДОВ:

– Я вот помню, у меня относительно недавно произошел диалог с девушкой, которая интересуется психологией и ее производственным, в том числе, применением, и она мне рассказала достаточно интересный и выразительный опыт. Это даже как-то специально называется. Я, разумеется, не запомнил имя автора, кто его выдумал. Там ситуация была достаточно простая. Сидят люди в комнате, кто-то один выходит, в комнате прячется некоторая вещь. Человек заходит в комнату и дальше начинает ходить по комнате ее искать. Аудитория, естественно, знает, где она спрятана. Она ему хлопает и хлопает громче в тот момент, когда он правильно приближается к этому месту, и замеряется, за сколько времени человек эту вещь находит. Дальше повторяется эксперимент: он выходит, вещь снова прячется, возвращается, но уже аудитория начинает топать, свистеть в тот момент, когда он от этой вещи отдаляется. Многократные замеры показывают, что если человека хвалить, если человека мотивировать (понятно, что нам нравится, когда нам хлопают), то время нахождения этой вещи увеличивается чуть ли не вдвое. Она приводила мне это в пример как доказательство того, что в новом мире как раз…

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Кнут полезней пряника.

ПЕРЕСЕДОВ:

– Да, кнут полезней пряника. Я тут же сказал, что интересно было бы этот опыт повторить на копании канавы, потому что у меня серьезное подозрение, что при копании траншеи прямо противоположный результат. Если стоит землекоп и ты ему хлопаешь и говоришь: «Василий, ты молодец! Ты так классно копаешь, мне очень нравится. Ты просто Бог!» – то у нас будет один результат. А если ему говорить: «Так, еще ничего не сделано. Копаем, копаем, не отвлекаемся. Давай, давай. Куда ты смотришь? Пошел!»

АБДИКЕЕВ:

– Ты забываешь говорить в конце каждой фразы вот это «на».

ПЕРЕСЕДОВ:

– Да-да. То траншея будет быстрее выкопана.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Я очень не люблю слово «на самом деле», потому что не очень в это верю, но на самом деле ситуация немножко другая. Дело в том, что у человека, опять-таки благодаря разным врожденным зарядам, есть разные системы мотивации. Корректный психологический опыт надо было проводить, когда вы измерили сначала тот показатель, на который влияет мотивация, и затем уже смотрели, кто из них хорошо или плохо делал какую-то работу. Люди с постоянным социальным тонусом больше любят вертикальные иерархии, относятся спокойней к принуждению и для них принуждение является эффективным инструментом. Люди с вариативным тонусом практически не работают под принуждением, а если работают, то очень плохо. В конечном счете, уровень мотивации должен быть подобран фактически под каждый тип работы и коллектива. И он может быть подобран, это не сложно.

ПЕРЕСЕДОВ:

– Вы готовы? Пожалуйста.

ЭЛИОВИЧ:

– Это просто такие разрозненные реплики, впечатления. Я конечно согласен, что в будущем при конструировании фирм, их деятельности, верховные топ-менеджеры будут больше учитывать такие вещи, как психологический тип, или соционические типы, как угодно. Понятно, что это перспективно, но этот тезис, с которым я совершенно не могу спорить, как бы обрамлен некоторой рамкой, с которой я не согласен по многим моментам. Я просто хотел бы обозначить некоторые несогласия. Первый момент, что мир будущего будет миром, в котором количество ресурсов будет уменьшаться. Это на самом деле вопрос, потому что все определяется такой вещью, как демографический переход. Как известно, история человечества состоит из двух неравных этапов. Первый этап – это тот, в котором находилось человечество все эти последние тысячи лет. Это этап, когда медленно, а потом все быстрее росла численность населения. А второй этап – это этап, когда численность населения стабилизируется и начнет медленно снижаться, если не будет потрясений. Точка демографического перехода, допустим, условно плюс-минус 2050 год; может быть чуть раньше, чуть позже, в зависимости от ситуации. В любом случае, количество ресурсов, которое приходится на одного человека после демографического перехода, скажем так – вопрос, будет ли оно падать. Напротив, судя по всему, оно будет расти. Вопрос выживания человечества как раз связан с тем, сможем ли мы дожить до этой точки и плюс еще 20 лет. Потому что именно в этом периоде, примерно от 2020 года до примерно, будем считать, 2080 года, зона нестабильности, в которой человечество может просто не выдержать. Здесь будут очень большие потрясения, и здесь как раз будет решаться вопрос выживания человечества. Поэтому насчет ресурсов это вопрос. Второй момент, насчет того, что в будущем мире двадцать первого века доступ к ресурсам, таким как еда, вода, будет решать вес той или иной страны в мире. На самом деле, похоже, конечно, что это не так. Напротив, в некотором смысле ситуация прямо перевернута. Я скажу так, что если человечество дойдет до состояния, когда доступ к ресурсам такого низкого уровня будет определять вес страны, это означает, что просто наступит новый феодализм, новое средневековье. То есть, если человечество дойдет до такого состояния, что вес сообщества, вес страны будет определяться доступам к ресурсам нижнего уровня, это означает, что мы потерпели катастрофу и живем в веке, в котором люди фактически манипулируют луками, стрелами или максимум автоматами Калашникова. То есть в этом случае произойдет просто гуманитарная катастрофа. Сейчас мир устроен иначе, и он будет устроен иначе до тех пор, пока мир будет усложняться. Как, условно говоря, сейчас устроен мир? Все страны делятся на три уровня. На низовом уровне находятся те страны, которые поставляют сырье. Сырье поставляют такие страны, как Африка и Россия. Россию сейчас называют «Белая Африка», если вы знаете. То есть по уровню социального капитала, по уровню отношений – это Африка, но при этом по темпераменту – это белые люди, депрессивные, потому что негры более веселые. Следующий уровень это страны, которые производят товары. Страны, которые производят товары, – это поднимающийся сейчас Китай, но это пока второй уровень. То есть Китаю очень далеко до того, чтобы стать страной номер один. Даже если, допустим, через 10 лет по формальным показателям Китай перегонит США, то есть там, грубо говоря, на миллиард долларов будет больше, реально конечно США и Европу он не перегонит, потому что на следующем, пока самом высоком уровне находятся страны, которые производят технологии. А дальше очень просто: те страны, которые производят технологии грубо «имеют» те страны, которые производят товары, а те страны, которые производят товары грубо «имеют» те страны, которые производят сырье. Напомню, что Россия сейчас скатилась с первого уровня, который мы пытались удерживать какое-то время, на уровень последний. Есть опасность, что мы на этой позиции застрянем надолго.

ПАВЕЛ:

– Меня зовут Павел. Мне кажется все-таки, что эти деления несколько условны.

ЭЛИОВИЧ:

– Конечно.

ПАВЕЛ:

– Потому что, как правило, страны делятся не только на сырье и товары, они, как правило, могут быть, если в процентах говорить и 30–30–40, и 33–33–33.

ЭЛИОВИЧ:

– Безусловно, конечно. Это же схема, а всякая схема условна. Все равно мы прекрасно понимаем, что Китай сейчас еще не вышел на ту стадию, когда он сможет сам производить технологии. Китай импортирует технологии, либо просто использует плоды технологий, а Россия сейчас, к сожалению, не производит не то, что технологии, но и сплошь и рядом не производит товаров или производит мало товаров. Конечно это условности, но важно это понимать. Следующий вопрос в том, как можно подняться с этого на другой уровень. Ответ на него давно известен. Дело в том, что есть более тонкий уровень, еще более высокий на самом деле, который почти невидим, это социальные технологии. То есть технологии, которые определяют социальный капитал в обществе, определяют уровень взаимоотношений людей в обществе, уровень доверия, уровень норм, ценностей и так далее. Как известно по истории: сначала происходит рывок здесь, на уровне социальных технологий, на уровне ценностей, на уровне доверия и так далее. Потом рывок здесь приводит к рывку вот здесь. Сейчас Россия очень сильно провалилась именно в этом показании. У нас очень довольно сильно повредившиеся социальные технологии. Приведу пример: одной из бед России является то, что у нас есть такой уровень, как государство, то есть уровень центрального субъекта, и у нас есть уровень атомизированных личностей. Во всех странах очень важен уровень комьюнити – сообществ. В России по известным причинам этот уровень практически сейчас отсутствует. Отсюда все беды, потому что, когда у нас этот уровень провален, государство склонно управлять напрямую, то есть с помощью грубых силовых методов, и люди между собой взаимодействуют тоже на низком уровне доверия, с помощью очень грубых прямых силовых методов. Это означает очень низкий уровень социальных технологий, как следствие – нет базы, чтобы создать технологии и автоматически мы проваливаемся до самого низа очень быстро. И еще парочку может быть…

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Можно я сначала отвечу на эту реплику?

АБДИКЕЕВ:

– Главное, что без этого вот государство не имеет партнера по социальному процессу, потому что только это комьюнити, личность – достаточный субъект для того, чтобы государство могло вступать с ним во взаимодействие. Если этого нет, то государство вынуждено напрямую всем управлять, поскольку люди, сколько бы их ни было, не являют собой структуру, которая в состоянии предъявлять некий общественный интерес. Для того чтобы этот общественный интерес был предъявлен, нужны специальные, либо эволюционно существующие, либо специально под это созданные структуры – общественные организации, все то, что называется «комьюнити». Вот такая ремарка.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Это очень корректно. Александр, каждый раз, когда приходится с тобой дискутировать, я замечаю в итоге, что такая принципиальная разница вначале, оказывается очень небольшой в конце. Безусловно, для меня эти уровни социальных технологий, технологий товаров и сырья являются столь же базовыми. Но, с моей точки зрения, как эконом-географа и человека, понимающего процессы локализации именно этих производительных актов в пространстве, для меня это все-таки вещь, так или иначе циклически взаимодействующая друг на друга. То есть, эта линейка – сырье, товары, технологии, социальные технологии – они, так или иначе, все равно возвращаются в стандартном спиралеобразном развитии на уровень новой обработки сырья. В данном случае, для стран третьего мира, где сейчас живет большинство населения, которые становятся все более активными участниками, решение задач по производству чистой пищи и чистой воды является приоритетным. И именно кейнсианские инвестиции не в войну, а туда, создадут с одной стороны инфраструктуру для населения, которое будет существовать в рамках своих традиционных сообществ, но на новом экономическом уровне, а с другой стороны, создаст экономический бустер для экономики страны.

ЭЛИОВИЧ:

– Я не согласен полностью с этим последним тезисом. Дело в том, что эта история уже известна, она известно чем закончилась. Как известно, Африка – это вообще отдельная тема, потому что в Африке начинаются крупнейшие гуманитарные катастрофы в истории человечества. Вы знаете, что там по разным оценкам треть, по некоторым до половины жителей Африки заражены СПИДом и часть из них больны. Вдобавок, повальная нищета, продолжающееся углубление распада социальных структур, то есть с Африкой получилась очень нехорошая вещь. Туда пришли колонизаторы, начали внедрять какие-то свои новые порядки. Старые порядки были разрушены. Потом колонизаторы оттуда ушли по многим причинам. Выяснилось, что эти порядки недостаточно укоренены, они просто распадаются и Африка превращается в гигантский провал человечества, с перспективой в десятки, даже сотни миллионов умерших, например, от голода. Вы знаете, что уже часть государств Африки существует только на бумаге. Реально там нет никаких государств. Там есть только зоны бандитского контроля, и эта тенденция расширяется. Почему я об этом сказал? Потому что в Африку вкачивались большие средства. Там в свое время колонизаторы построили медицину, построили там массу социальных, по тем временам, передовых вещей. Чем это все закончилось? Возрос уровень жизни, это превратилось в рост населения, после чего выросшее население столкнулось с теми же проблемами, только в гораздо большей степени. То есть за счет успехов медицины баланс между рождаемостью и смертностью был нарушен. В результате, мы имеем ситуацию социальной катастрофы. Вкладываться на уровне медицины, на уровне жилья, на уровне еды и воды – бессмысленно, потому что вкладываться нужно в изменение отношений между людьми. Это поправка. И я еще с чем не согласился, просто хотел об этом сказать: прозвучала какая-то почти эпитафия Америки о том, что Америка чуть ли не кончилась, в Америке кризис.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– У кого? У меня такого не могло прозвучать.

ЭЛИОВИЧ:

– Ты сказал, что был кризис в Америке и мы знаем все, чем это кончилось, провал Вашингтонского консенсуса. Во-первых, это, все-таки, немножко про другое. Консенсус – это значит мнение о том, что нужно делать для того, чтобы вывести страну из социализма, или диктаторского состояния в современное общество. Что значит «провалился консенсус»? Это означает, что провалили страны СНГ.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Но и Латинская Америка.

ЭЛИОВИЧ:

– Латинская Америка не провалилась.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Во многом либеральные эксперименты в той же Аргентине.

ЭЛИОВИЧ:

– Я бы не стал бы говорить. Да, аргентинская валютная доска это понятно. Все-таки Аргентина это совершенно отдельная тема и, кстати, там не так уж плохо сейчас, а что касается остальной Латинской Америки, Латинская Америка поднимается. Отдельная тема связана с либеральной концепцией, но вообще Вашингтонский консенсус – это провал именно тех рецептов, которые предлагались для стран бывшего СССР.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Прежде всего – да.

ЭЛИОВИЧ:

– Теперь я бы хотел немножко подняться на уровень выше и посмотреть, что сейчас происходит в современном мире с точки зрения таких глобальных вещей, как либеральная концепция и так далее. Дело в том, что…

АБДИКЕЕВ:

– Саша, скажи, пожалуйста: мы сейчас все еще на ту тему разговариваем?

ЭЛИОВИЧ:

– Я фиксирую несогласие с некоторыми пунктами, в которые был вкраплен доклад. То есть мне кажется, что содержание доклада, который я оцениваю позитивно, было связано с некоторыми идеями, с которыми я сильно не согласен.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Это интересно, мне, по крайней мере.

АБДИКЕЕВ:

– Я просто предлагаю вашу дискуссию вынести за рамку нашего сегодняшнего дискуса, потому что.

ЭЛИОВИЧ:

– Окей, я могу прерваться.

АБДИКЕЕВ:

– Потому что пошел грустный, мне очень интересный, но так вообще сюжетно грустный экспертный диалог. Я представляю вам нашего эксперта Александра Элиовича, который вместе с нами работает над проектом научного осмысления экономики заслуг и вообще всей этой истории. Мы уже не первый год вместе сотрудничаем. Сам по себе Саша тоже гений. Он занимается, помимо того, что… Диссидентом можно тебя назвать?

ЭЛИОВИЧ:

–Да, почему нет?

АБДИКЕЕВ:

– Диссидент, помощник Новодворской.

ЭЛИОВИЧ:

– Нет, это не так!

АБДИКЕЕВ:

– Нет? это не так? А мне казалось… Ну, в общем, не важно. Суть заключается в том, что он воевал раньше с советской системой.

ЭЛИОВИЧ:

– Ну, сильное преувеличение, но ладно.

АБДИКЕЕВ:

– При этом это физик-ядерщик, чтоб было понятно.

ЭЛИОВИЧ:

– Это тоже не так.

АБДИКЕЕВ:

– Это тоже не так? А как? Скажи как есть.

ЭЛИОВИЧ:

– Я диссидент и я физик. Остальное неверно.

АБДИКЕЕВ:

– Про ядерщика неверно, да?

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– А эволюционный биолог?

ЭЛИОВИЧ:

– Частично.

АБДИКЕЕВ:

– Я, кстати, видел тебя в каком-то документальном фильме, где ты говорил про теорию струн и что очень грустно, что теория струн определяет, что мир может быть каким угодно, и Саша в этот момент говорил: «Тогда основной вопрос заключается в том, почему этот мир именно такой?»

ЭЛИОВИЧ:

– Я могу рассказать об этом в другой раз.

АБДИКЕЕВ:

– Я к тому, что давайте поаплодируем Александру за комментарии.

ЭЛИОВИЧ:

– Я хотел сказать пару фраз в завершение. Стоит иметь в виду, в какую эпоху мы живем. С точки зрения политэкономического взгляда, мы живем в эпоху, о которой писал Карл Маркс, только со сдвигом лет на 100–150. Дело в том, что первая стадия – это стадия экстенсивного развития капитализма, когда капитализм становится мировой системой. Маркс думал, что это произойдет ближе к концу его жизни. Сейчас реально мы приближаемся к миру, когда капитализм, в том смысле, в котором говорил Маркс, действительно становится всемирной системой. То есть завершается экстенсивное развитие капитализма, когда капитализм развивался за счет подключения новых ресурсов. Маркс думал из-за этого, что завершение экстенсивного развития капитализма будет означать завершение развития капитализма вообще. Теперь же, в том числе после критики Маркса, после Кейнса и так далее, мы знаем, что это не так. То есть мы живем в эпоху, когда капитализм просто вынужден переходить от экстенсивного развития к интенсивному. Это очень интересная эпоха и, условно говоря, рыночная экономика именно сейчас начинает давать как раз очень много интересных вещей, которые изначально в ней содержались. Но это конечно болезненная трансформация, очень болезненные изменения, когда действительно экстенсивное развитие, в том числе путем грабежей, захватов, империализма и так далее, уже не проходит. В общем, это действительно очень интересно. Это более оптимистично.

АБДИКЕЕВ:

– Но последние ресурсы все еще разграбляются, у нас какое-то время есть. Я еще раз благодарю тебя, Саша, за выступление. Кстати, прошу отметить тот факт: по моей презентации Александра можно сделать вывод, что без шляпы голова работает хуже. Я же все перепутал?

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Александр, с моей стороны большое спасибо. Мне всегда ценны твои мнения, поскольку очень близок склад логики ума. Это частично комплемент себе.

ПЕРЕСЕДОВ:

– Мне очень было, в свою очередь, приятно наблюдать за вами троими. Когда еще Руслан у доски стоял, я думал, что если еще бы Шубин подошел в этот момент, то просто можно было бы ничего не говорить. Просто вы вот так стали бы вчетвером и уже у всех зашкаливало бы какое-то озарение. Поскольку меня пугают экспертные разговоры, у меня всегда возникает защитная реакция. Когда я, например, слышу одного Яна, я тут же, как крыска на дудочку трубадура ведется, и мне хочется бежать за ним в это светлое будущее. Когда экспертов становится больше, чем один, а тем более три, я пугаюсь и во мне…

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Светлое будущее становится раздробленным.

ПЕРЕСЕДОВ:

– Да. Во мне врубается защитный механизм и мне хочется спросить: «Ребята, а что вы мне продаете?» Такой, достаточно примитивный вопрос. Когда я слушаю Яна, мне начинает казаться, что мне мало прокачивать собственные экспириенсы, что мне, ориентируясь на общество будущего, надо в себе воспитывать корпоративность, чуткость. Элиович говорит, что все, в принципе, нормально, что еще углеводородов хватит и значит можно еще в традиционалистской парадигме существовать. Шубин вообще хитро щурится и, видимо, что-то нам скажет ближе к концу. Поэтому, давайте, если брать, извините, как там: «Со Пскова, собачку говорящую я пришла посмотреть». Что делать-то, отцы?

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– А что делать? Понимать себя и понимать, как и с кем работать. Делать – это получить реально объективный набор параметров. Не субъективно разделять людей, например, на уродов и не уродов, или людей, которые с вами могут работать или не могут, а более-менее представлять себе, как с ними соотноситься. Понимать, в какой гонке вы участвуете и в какой вы собираетесь это делать. Думаю, что в ближайшее время возникнет много инструментария, который существенно облегчит эту работу, в рамках трех–четырех лет.

ПЕРЕСЕДОВ:

– Инструментарий это сугубо какие-то в рамках управления, менеджмента, или с привлечением каких-то…

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Я думаю, что это будет пронизывать всю структуру. То есть, кроме того, что поведенческие заряды помогут людям ориентироваться лучше в окружающем пространстве. Если мы сделаем этот проект с Курчатовской лабораторией, то, в частности, к примеру, в телефоне у вас будут сообщения, именно что вам вокруг может быть интересно. Именно вам специализированно, а не в целом какие-то объекты интересов. Для вас интересны объекты – достопримечательности. Каждому человеку интересней что-то свое и понять, как развивать себя, какие книги читать, куда стремиться, что смотреть, что делать, станет гораздо проще. Человек сможет раскрыться.

ПЕРЕСЕДОВ:

– Друзья, у нас из аудитории будет какая-нибудь реплика, вопрос? Давайте, пожалуйста. Я просто хочу, чтобы у нас все-таки аудитория в каком-то виде принимала участие.

– У меня коротенький вопрос. Такая специализация, на которой вы настаиваете, все для человека, для раскрытия его, а кто тогда будет делать общий проект, планы, видеть ситуацию в целом? Такие люди откуда возьмутся, если каждый будет поддерживать свою специализацию, и информация у него будет специализированная? То есть универсальностью кто будет заниматься и организовывать общие проекты? Спасибо.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Вы имеете в виду, как будут организованы социальные структуры? Я могу ответить на этот вопрос. Естественным образом люди, которые способны принимать решения за других, а такие люди выделяются как в сообществах крыс, так и в сообществах обезьян, так и людей. Есть люди, которые стремятся общаться со многими людьми и навязывать свою точку зрения. Как правило, это лидеры обычных стандартных организаций. Если вы зайдете в российскую Госдуму, вас, наверное, поразит обилие людей с абсолютно одинаковым поведением. То есть, себе они кажутся безумно разными, но опытный взгляд поймет, что это разные цвета примерно одних и тех же животных. В ХХ веке биология по отношению к человеку себя сильно дискредитировала. Она создала медицину, новые лекарства, но эти придурки в форме, измеряющие черепа штангенциркулем говорят: «Это череп не такой, ты иди туда». Конечно, такой вульгарный подход к тому, чтобы раскрывать разницу между людьми себя очень сильно дискредитировал. Так же сильно, как коммунизм, так же сильно, как эта предшествующая фаза неолиберального капитализма. И умение подобрать для человека лучшее, подобрать именно те структуры, те взаимоотношения, которые станут оптимальными, наука наконец-таки этого достигла. Боюсь, что в данном отношении прогресс абсолютно неумолим, так же как в любой другой сфере, например, добыче сланцевого газа.

ПЕРЕСЕДОВ:

– Я хотел бы попросить высказаться Александра Шубина, философа и политического философа, в том числе. У нас сегодня процент экспертов необычайный. Александр, но только тогда уж встаньте, пожалуйста.

ШУБИН:

– Я тогда выскажусь как историк, поскольку историков у нас, наверное, не так много. Приятно чувствовать себя немножко особенным. Я не хотел высказываться, потому что мне сейчас убегать придется, буквально в течение пяти минут, поэтому я буду краток. Когда Ян говорил, меня все время мучил вопрос. Я даже хотел его задать, но не успел. Может быть, я потому не задал, что я знал ответ. Что будет, если эта психо-химическая теория, о которой шла речь, если она не победит? Отчасти вы тоже сказали об этом, то есть магнетизм не лечит. Я понял, что будет то же самое. Если теория победит, и не победит, будет то же самое – будет экономика заслуг, но не только она.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– И новый капиталистический феодализм.

ШУБИН:

– Как человек, давно занимающийся футурологией, я знаю, что удачный футурологический прогноз является наложением примерно десятка разных, хотя и взаимосвязанных процессов. Найти ответ в одном процессе практически невозможно, потому что они друг друга немножко гасят, а где-то усиливают. Эти процессы, если их классифицировать, в основном следующие: Саша Элиович хорошо нарисовал, можно даже вернуть, если можно. Первую половину он сказал, и когда он начал говорить, я решил: «О, слава Богу, мне не нужно будет выступать». Но он был так мрачен, а я все-таки сторонник оптимистического подхода. Когда оптимисту говорят: «Хуже быть не может», а он говорит: «Да нет, может!» И все смеются в этот момент, не понимая, что сказано. Сказано, что надо на этой точке остановиться и развернуться. Тогда есть шанс. Как можно развернуться? Первый процесс будет заключаться в том, что вот этих будут закреплять на своем месте. Отсюда трагедия Африки. Она ведь не в том, что их хотят сделать рабами. Их трагедия в том, что они вообще не нужны. Их выкидывают, а они бунтуют. Значит, если они будут бунтовать, находясь примерно на этом уровне развития, это получится примерно то же, что с Европой происходило в XIX веке, когда Европа была революционна, активна, Наполеон шел на Россию во всех направлениях и так далее. То есть, когда люди с таким уровнем сознания понимают, что их кидают, они могут пойти, например, в северный поход на Европу. И будут правы, и мы будем им тут аплодировать, а потом непонятно, что получится. Это один процесс, который как бы сам по себе, на одной фазе развития. На другой фазе развития те люди, которые борются за товары и технологии. Все большее количество стран будут должны, развиваясь дальше, переходить в индустриальную фазу развития. Соответственно, сырье будет вычерпываться все быстрее. Людей будет становиться меньше, но только сейчас уже считается после 2100 года. Представляете, какой жуткий период, когда их окажется «вот так». До этого момента исчерпывание тоже будет быстрее. Но есть следующий пласт: а какие новые технологии будут изобретены? Мы ведь с вами это не прогнозируем. Мы про химические вещества что-то говорим, но здесь нужно говорить: робототехника, нанотехнология – это разводка, или это на самом деле? Сейчас, кстати, в основном разводка, но если это произойдет на самом деле, переворот будет во всей нашей жизни очень существенный. Вы вспомните, что было до мобильника и после мобильника. Ну, кто помнит. Некоторые уже не помнят, что было до мобильника, а я помню, как мы встречу не могли назначить. Так значит завтра на том же месте в тот же час. Следующий уровень – вот этот. Это уже постиндустриальный уровень и другие социальные технологии. Чем отличаются другие социальные технологии? Это последнее, о чем я хочу сказать, это самое важное. Это на пару встреч здесь и лекций разговор. Отчасти, когда я здесь выступал, мы тоже об этом говорили. Сейчас отношения построены вертикально: «ты начальник, я дурак» – это главный принцип современной цивилизации. Некоторые кивают, значит, где-то уже работают в чем-то, что производит что-то реальное, а не только «бла-бла-бла», как мы любим. Мы уже постиндустриальные. У Неклессы есть такая фраза «люди воздуха», но есть люди металла и в этом проблема. Проблема заключается в том, как «люди воздуха» смогут перестроить под себя остальное человечество, а сделать это нужно, потому что только в горизонтальных равноправных отношениях мы можем самореализовываться, мы становимся людьми. Вот эти люди, они будут ближе к животным, между прочим, к сожалению для них. Здесь никакой евгеники, я жалею этих людей. У них элемент творческой самореализации минимальный и животные инстинкты очень велики, они как бы важнее. Здесь люди кажутся выше, наверное, они менее животные. Да, они менее животные, они больше инструменты. Они инструментализированы, используются в индустриальной машине. Хочется, чтобы человек был человеком, чтобы перестроилась эта социальная технология. Предположим, в Европах она начнет перестраиваться, а тут с юга поход этих жутких революционеров, с другой стороны корпорации, которые эффективно перестроились в соответствии с Яновскими рецептами. Я все пытался понять, как это будет выглядеть – это команда Путина. Я себе представил этих монстров, которые нас атакуют с другой стороны эффективно, мы посередине и удержится ли этот полис – неизвестно. Вот вам проблематика XХI века. Я вам назвал пять основных параметров, в которых задача заключается в том, чтобы вот это как-то выжило, как-то обмишулило этих и перестроило всю систему к моменту, когда ресурсы кончатся окончательно, чтобы они еще придумали что-то новое. Вот вам повестка XХI века.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Коллеги! Мне изумительно приятны комментарии подобных специалистов и столь талантливого криейтера. И все-таки, подводя некоторое резюме: те тенденции, которые я обозначил это, безусловно, не те тенденции, которые вы проснетесь и обнаружите мир только таким. Это тенденции, которые появляются и они будут сначала появляться в высокоразвитых странах, но, тем не менее, распространяться и дальше. Безусловно, сложно предсказать, пойдут, к примеру, африканцы походом на север или не пойдут, и в связи с этим строить свое будущее. Хотя, я считаю, что разработать прогностический инструмент на эту тему, безусловно, можно. Обращаясь опять к Александру: та модель, о которой я говорил, это и будет той палочкой, теми социальными технологиями, которые, будучи тупо экономически выгодными, изменят две предыдущие ступеньки. С этой моделью будет проще производить товары, с этой моделью будет проще производить технологии. Единственное, что может быть, с ней безразлично производить сырье. Там выгодней всегда будет труд, подобный рабскому, так или иначе. Только если это не высококачественные продукты и очень чистая вода. Учитывая то, что это Россия, конечно 70 лет прямого директивного правления оставят свой отпечаток. И, тем не менее, те тенденции, которые обозначены, а именно создание и использование коллектива, подобранного друг для друга, распространение и размножение команд высокого совершенства – это те тренды, которые будут определять конкурентоспособный бизнес и, соответственно, влиять на всю экономику нашего замечательного XХI столетия. Надеюсь, что людей когда-то станет все-таки немножко меньше, а ресурсов меньше не станет, что негры будут счастливы и не пойдут на север и что команда Путина все-таки постареет, или повторится история чуть похожая. По моему анализу, для команды Путина возможно…

АБДИКЕЕВ:

– Ты считаешь, что они вечные? Что шансов постареть у них сильно мало?

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– У этой команды возможно два варианта развития: либо они будут существовать пока не умрут, то есть пока не мумифицируются.

АБДИКЕЕВ:

– Как ЦК КПСС.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Я думаю, что дольше, поскольку новые продвижения в продлении жизни могут гарантировать им достаточно длинную жизнь. С другой стороны, пример такой же команды, который мы анализировали с Борисом Кагарлицким, это команда цезаря. Если вы вспомните его Октавиана и Антония, то Путин для Октавиана…

АБДИКЕЕВ:

– Кто у Путина Брут, скажи сразу.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Брут, он же слева был. Его же резали сенатское болото, то есть резали люди, которым просто не досталось бабла. Брут туда попал случайно. Брут – это как Зюганов. Он официальный противник.

АБДИКЕЕВ:

– Вот и назван Брут.

ВОДИН ПОЕДИНКОВ:

– И для Цезаря тогда это было как раз наиболее шокирующим, что и Брут его режет. Как же так?

АБДИКЕЕВ:

– «Тебе-то это зачем?» – он спрашивал.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– И история конечно… Если все-таки в России будет избран древнеримский сценарий цезаря, то, конечно, будут примерно похожие последствия в команде. Она, безусловно, развалится на две части и с примерно предсказуемым финалом начнет бороться за новое главенство.

АБДИКЕЕВ:

– И вот это очень важный момент. С этими людьми: с Яном, Александром Шубиным и Александром Элиовичем, мы проводим достаточно много времени в беседах об экономике заслуг, о том, как это все можно осмыслить, в какую это стройную логичную теорию уложить. Ян предлагает математику какую-то новую для этого написать. Я, слава Богу, ничего в этом не понимаю.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Она не совсем новая, но Александр представляет, о чем речь.

АБДИКЕЕВ:

– В общем, я к чему говорю: вы представляете, мне в течение нашей сегодняшней встречи пришла в голову одна мысль. Я представляю, насколько я счастливый человек, что мне приходится по роду моей службы, по роду моей деятельности, которую я сам себе придумал, общаться в постоянном режиме с такими вот людьми, которые, я почему начал с твоего эпизода, не дадут экономике заслуг (в данном случае даже не столько экономике заслуг, сколько мне) быть псевдонаучным, неточным. Здесь, короче, ничего не пролазит и не прокатывает, поэтому я начал носить каску для защиты мозга от этих вот товарищей. Но при всем при этом, поделюсь одним соображением. У меня возникла мысль, что нельзя быть таким жадным, нельзя в одно лицо всю эту красоту постоянно потреблять и развивать только себя. Я подумал о том, что наш сегодняшний экспромт может послужить началом либо изменений внутри нашего существующего режима, либо каким-то отдельным форматом, когда эти люди и еще какие-то приглашенные эксперты могут обсуждать различные темы. Я могу вам пообещать, что мы как минимум такое попробуем. Все, кто здесь есть, конечно же, будут приглашены на этот эксперимент, если он не будет регулярным в четверг. Если он будет регулярным в четверг, об этом всем расскажут. Вот такая шутка в следующий раз будет. Всем кто здесь есть будет об этом сообщено, но мне кажется, что это вообще хороший формат, для того чтобы люди могли ознакомиться с тем, что в этих людях лежат кладези золота­–бриллиантов в смысле для тех, кто ищет знания, кто ищет понимания, для тех, кто ищет что-то. Особенно с этими честными ребятами, которые не врут что-то, что может создать большую определенность в жизни и какую-то большую устойчивость, чему можно доверять. Поэтому я хочу поблагодарить всех, кто сегодня выступал. Давайте мы им поаплодируем. Спасибо вам и до следующей встречи в таком формате.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– А можно благодарность сказать? Я благодарен за то, что… Пользуясь случаем хочу сказать. Я, к сожалению, обещал для своих коллег, один из которых уже ушел, другой доклад, но там было бы слишком много слов, из которых, как мне говорят, понятны только предлоги. Поэтому, мне лестно их внимание к моему немножко более простому докладу. И громадное спасибо Руслану Абдикееву за то, что его креативность и тот взгляд на мир, который встречается так редко, позволяют этому явлению, такому как «Клаудвочер» существовать и экономике заслуг быть развиваемой. Это здорово.

ПЕРЕСЕДОВ:

– Если нас снимают, я хочу передать привет маме. Извини, мне придется все-таки еще подвести свой итог этой встречи. Как минимум сказать, что в следующий четверг здесь, в этих стенах… Вот мы говорили о новых людях и о новых механизмах по которым это общество может строиться. У нас очень интересный спикер будет в следующий раз, это Галина Владимировна Солдатова, доктор психологических наук, профессор МГУ, человек, который занимается феноменом детства. Причем, которая занимается феноменом детства и развития детской личности в условиях современного мира. То есть по совместительству она еще управляет фондом развития Интернет. Это один из ведущих в России специалистов, который как раз на международном уровне ведет детскую тему и, соответственно, мы будем говорить о том, какого нового человека нам ждать.

ВОДИН-ПОЕДИНКОВ:

– Я слышал о ней. Это высококлассный специалист.

ПЕРЕСЕДОВ:

– А так, я теперь уже от себя тоже благодарю всех вас. Обращаю ваше внимание, что здесь, за стеночкой вас ждет чай и всякие вкусняшки, а сразу на выходе большой стеклянный ящик, куда мы просим всех, кто хочет, чтобы и следующие наши гости попробовали печенье и чай, от своих щедрот что-то положить. Это была «Экономика заслуг» и до следующих встреч. Спасибо.