«Сказать, что люди не могут обмениваться

ценностями друг с другом, потому что у них нет денег,

это все равно, что сказать, что человек не может построить

дом, потому что у него нет футов и дюймов».

Алан Уотс 

Первые Торговые Системы Местного Обмена (LETS) были созданы в первой половине 80-х годов в Северной Америке, тогда же появилась и идея создания банков времени. Позднее возникли также другие виды дополнительных денежных систем. Постепенно волна распространения дополнительных валют прокатилась по всему миру, опрокинув монополию национальных валют в сфере распределения совокупного общественного продукта. К середине 2000-х, по некоторым оценкам, в мире существовало уже от 3 000 до 4 000 дополнительных денежных систем[2].

Расцвет дополнительных валют не случайно пришелся на период нарастания кризисных явлений в экономике как развитых, так и развивающихся стран. Следствием экономического кризиса 70-ых годов стали растущий уровень безработицы, а также сокращение  государственных расходов на социальные программы в странах, взявших курс на неолиберализм. Результатом как первого, так и второго стала недоступность национальной валюты для отдельных групп граждан, выпадение этих людей из доминирующей системы экономических отношений и соответствующее снижение их качества жизни. Именно на решение проблемы безработицы было направлено создание Майклом Линтоном дополнительной денежной системы LETS. Банки времени в свою очередь были спроектированы Эдгаром Каном для решения проблемы недофинансирования  программ, направленных на социальную интеграцию наименее защищенных граждан. Идея Линтона и Кана была проста: если есть люди, способные предложить  друг другу продукты своего труда, но при этом в руках у них нет инструмента для организации обмена, то необходимо создать такой инструмент.  Если национальная валюта, ввиду неравномерности своего распределения среди населения, не справляется в полной мере со своей функцией средства обращения, то должна быть создана новая валюта, способная восполнить существующие пробелы. На сегодняшний день LETS и банки времени – наиболее распространенные в мире дополнительные денежные системы.

С усилением глобализации проблема нехватки национальной валюты для эффективного структурирования экономических процессов вышла на другой уровень. Речь стала идти уже не только о пагубном влиянии  кризисных явлений национальных экономик на качество жизни отдельных групп граждан. Все более важным фактором, обуславливающим неравномерное распределение национальных валют, стала глобальная конкуренция за финансовые ресурсы. Под угрозой оказались устойчивое экономическое развитие и уровень благосостояния населения целых регионов, столкнувшихся с оттоком капиталов, в том числе в рамках деятельности транснациональных компаний. Ответом на этот вызов стало появление нового поколения дополнительных денежных систем, создатели которых сделали упор на стимулирование региональной экономической деятельности через внедрение локальных валют, защищенных от оттока на внешние рынки. Среди наиболее ярких примеров таких валют – созданные в начале 90-х в американской Итаке Часы, а также внедренная в начале 2000-х баварская валюта Кимгауэр. «Когда у вас есть локальная валюта, вам быстро становится ясно, что местное, а что нет. K-Mart примет только доллары, их поставщики находятся в Гонконге, в Сингапуре или в Канзас-Сити. А итакский локальный супермаркет наряду с долларами принимает Итакские Часы. Используя местную валюту, вы способствуете устойчивому развитию»[3], - отмечает один из идеологов распространения дополнительных денежных систем Бернар Лиетар.

Успехи дополнительных денежных систем, созданных в 80-ые и 90-ые годы, легли в основу признания дополнительных валют профессионалами, работающими  в социальной сфере, в качестве эффективного инструмента решения социально-экономических проблем. Наиболее значимым источником вдохновения для соответствующих представителей государственной власти, а также некоммерческих организаций стали банки времени, проявившие свою способность содействовать решению различного рода актуальных  проблем. Так, успешный японский опыт создания банков времени как альтернативных источников финансирования ухода за пожилыми людьми в контексте старения населения и связанного с ним роста социальных расходов государства стал одним из многих примеров, привлекших внимание представителей государственной власти, а также некоммерческих организаций разных стран. Результатом стало появление третьего поколения дополнительных денежных систем, таких как французская SOL, голландская NU или бразильский проект Фоменто (Форталеса), созданных при участии представителей государственной власти и/или некоммерческого сектора и направленных на реализацию социальных и экологических программ.

Так, с начала 80-х годов, одной из важных задач, которую в той или иной мере были призваны решать все три поколения дополнительных валют, стало замещение национальной валюты там, где ее острый дефицит способствовал возникновению или закреплению соответствующих общественно-значимых проблем. Предлагая альтернативную систему финансирования тех или иных видов социально-экономической деятельности, дополнительные денежные системы, однако, не ограничиваются лишь техническим замещением национальных валют.

Дополнительные денежные системы, утверждают их создатели, несут в себе преобразовательный потенциал. Специфические алгоритмы, заложенные в основу дополнительных денежных систем, поощряют тот или иной тип поведения людей, ту или иную форму взаимодействия между ними. Деньги  представляют собой нечто большее, чем нейтральную технологию. Деньги не нейтральны, говорит Бернар Лиетар, «они в значительной степени формируют нас и наше общество»[4]. «Дефицит (scarcity) заложен в наших национальных валютах, - поясняет Лиетар. -  На самом деле, работа центральных банков заключается в том, чтобы создавать и поддерживать дефицит валюты. Прямым следствием этого является то, что мы должны бороться друг с другом для того, чтобы выжить… Банки создают деньги, когда выдают их в виде кредита… Когда банк дает вам $100,000 ипотечного кредита… он ожидает, что за 20 лет вы вернете ему $200,000, но при этом он не создает вторые $100,000 – [размер] процента. Вместо этого банк посылает вас в жесткий мир сражаться с другими людьми, чтобы принести вторые $100,000. Таким образом, когда банк проверяет вашу «кредитоспособность», на самом деле он проверяет вашу способность конкурировать и выигрывать у других игроков – вашу способность добыть другие $100,000, которые, однако, созданы не были».[5] Таким образом, дефицит денег, наиболее остро ощущаемый в периоды нарастания кризисных явлений, может рассматриваться как заложенный в природу национальных денежных систем. Именно наличие процента, свойственное национальным валютам, провоцирует столкновение двух функций денег: денег как средства обращения и денег как средства накопления. Процент, возникающий в рамках кредитно-депозитных операций банка, выпускающего валюту в обращение, формирует  высокую стоимость денег и обуславливает их малую доступность для «неконкурентоспособных» групп граждан или низко рентабельных видов социально-экономической деятельности. Процент способствует также раздуванию гонки, обусловленной необходимостью постоянного роста.  Рост производства и рост продаж – это то, что позволяет эффективно конкурировать за деньги и компенсировать их стоимость.  Устройство национальных денежных систем поощряет, таким образом, стремление к максимальному производству материальных богатств, вне зависимости от сопутствующих социальных и экологических последствий, поощряет жесткую конкурентную борьбу между людьми за дорогие и дефицитные деньги, а также обуславливает наличие победителей и проигравших в этой борьбе. «Мы можем произвести более чем достаточно еды, чтобы накормить всех, и в мире точно есть достаточно работы для каждого, но очевидно, что недостаточно денег, чтобы за все это заплатить»[6], отмечает Бернар Лиетар.

В противовес национальным валютам, подавляющее большинство дополнительных валют являются беспроцентными. Напротив, к некоторым из них, таким как баварская Кимгауэр или французская SOL применяется отрицательный процент или демередж: валюта со временем теряет в стоимости, что стимулирует ее использование в качестве средства обращения, а не накопления. Результатом является значительное увеличение числа обменов между людьми. «Когда деньги не находятся в обращении, это вредит экономике, - объясняет создатель валюты Кимгауэр Кристиан Гелери - Это похоже на то как работает кровь в человеческом организме. У вас есть только около 5-6 литров крови, но раз в минуту она проходит круг по всему организму. 60 раз в час, 24 часа в день. Что происходит, если циркуляция замедляется? Если циркуляция заметно замедляется на какой-то период, вы умираете. Каково решение, предлагаемое Центробанками? Накачать объем. Вместо 6 литров, они вводят 10 литров, 20, 50. Представьте компанию, производящую генным образом кровь. Она может производить кровь бесконечно, но решает ли это проблему замедленной циркуляции крови»[7]. Отрицательный процент добавляет, таким образом, к равномерному распределению и доступности дополнительной валюты еще и увеличение скорости ее обращения.

Создавая беспроцентные деньги, дополнительные денежные системы предлагают инструмент организации экономического взаимодействия между людьми, изначально не заточенный на продуцирование конкурентных отношений. Беспроцентные деньги в этом смысле, значительно больше, чем национальные валюты,  располагают к построению отношений, основанных на кооперации.     Выполняя свою функцию меры стоимости, национальные валюты наряду с другими элементами капиталистического экономического уклада задают определенную систему координат, определяя в качестве приоритета материальные ценности. Те виды социально-экономических взаимодействий между людьми, формат или содержание которых не вписываются в доминирующую систему ценностей, оказываются выброшенными на обочину экономической жизни. Поддержка на плаву таких форм взаимодействия между людьми, которые не соответствуют капиталистическим, рыночным правилам игры, за счет государственного финансирования или частной благотворительности не позволяет системно решить проблему их обеспечения необходимыми ресурсами. Плоть от плоти рыночной конкурентной среды, национальные валюты не задерживаются в чуждых им формах экономической деятельности.  В этом контексте, например, целью создания банков времени, оперирующих новой валютой -  кредитами времени - было не просто заменить недостающую для реализации социальных программ национальную валюту, но и создать инструмент, способный оценить по достоинству то, что обесценивается в рамках рыночной экономики – то, «что делает нас людьми… те наши способности, которые не являются редкими, которые доступны каждому и которые позволяют нам выживать как виду: способность заботиться друг о друге,…приходить на помощь друг другу,…защищать слабых,… сотрудничать друг с другом»[8]. Так, банки времени, сделавшие мерой стоимости час волонтерского труда, а главной своей задачей - формирование социальных связей между людьми, предложили более подходящее средство структурирования и оценки соответствующего альтернативного вида богатства, чем национальные валюты, ориентированные на структурирование и оценку богатства материального.

Необходимость создания новых инструментов для измерения альтернативных видов богатства, не сводящихся к оценке размера валового национального продукта, стала одной из важных идейных основ создания не только банков времени, но ряда других дополнительных денежных систем, таких как французская SOL, например. Важно отметить, что дополнительные денежные системы стали возможными благодаря альтернативному восприятию не только богатства, но и самих денег и той роли, которую играют национальные валюты в определении форм самоорганизации людей. Восприятие денег как социального института, построенного людьми, и соответственно подверженного перестройке стало возможным благодаря эмансипации представителей гражданского общества  в рамках протестных движений 60-70-ых годов, а также последовавшего за этим распространения альтернативной и партиципативной культуры. Среди организаторов и участников дополнительных денежных систем велико число активистов альтернативных движений, опирающихся на антикапиталистическую или, например, «зеленую» идеологию. «Мы обращаемся с деньгами так, как будто они даны нам Богом, как дождь или число планет в Солнечной Системе. Но это не так. Если вам не нравится качество дождя, вы ничего не можете с этим поделать. Но если вам не нравится денежная система, возможно, с этим вы что-то поделать можете»[9], формулирует позицию, разделяемую идеологами создания дополнительных денежных систем, Бернар Лиетар. Так, деньги, утверждает Лиетар, представляют собой, по сути, результат общественного договора, обуславливающего ту или иную форму организации обмена ценностями между людьми в рамках того или иного сообщества. Будучи сформулированным людьми, такой общественный договор не должен существовать в отрыве от ценностей, стремлений и интересов членов соответствующего сообщества - будь-то на национальном или на локальном уровне.

Запрос на восстановление власти над деньгами, на использование их в качестве средства самоорганизации людей на новых основаниях и условиях тесно связан с революцией в осмыслении государства обществом, а также революцией в восприятии гражданского общества государством. Не случайным является тот факт, что начало активного распространения дополнительных денежных систем пришлось на 80-ые. Тогда, после революционных 60-70-ых, раздвинувших границы возможного в отношениях гражданского общества и государства,  выживание таких гражданских инициатив стало возможным. Важно отметить, что дополнительные денежные системы, появившиеся в начале 80-ых, не были первыми экспериментами такого рода. Первая волна дополнительных денежных систем возникла как реакция на Великую депрессию еще в 30-ые годы XX века, но она была пресечена запретами национальных государств, за удивительным исключением, только подтверждающим правило, швейцарской валюты WIR[10].

Можно предположить, что жесткое противодействие государств появлению на их территории дополнительных денежных систем было связано с тем, что формирование  национальных денежных систем было неразрывно связано со становлением самих суверенных централизованных национальных государств. Заключенный в середине XVII века Вестфальский Мир заложил основу новому международному порядку, основанному на признании суверенных прав европейских государств. Последовавшие за этим формирование единых политко-экономических пространств, управляемых централизованным государственным аппаратом обусловило появление в XIX – начале XX века Центральных Банков.  Так, Банк Франции (Banque de France) получил монополию на выпуск банкнот в середине XIX века, Немецкий Reichsbank был создан в 1876 году, однако ему понадобилось не одно десятилетие, чтобы получить монополию на выпуск банкнот, в Италии процесс валютной централизации и монополизации был завершен лишь в 1926 году. Таким образом, окончательно достроив централизованную национальную денежную систему и добившись монополии Центробанка в определении валютной политики лишь в конце XIX – начале XX века, государства встретили эксперименты по созданию дополнительных денежных систем чрезвычайно враждебно.

Так, вдохновленные идеями Сильвио Гезелля, предложившего создание валюты с отрицательным процентом, создатели валюты Wära в небольшом баварском городе Шваненкирхен вынуждены были  в 1931 году приостановить свой успешный эксперимент - в ответ на запрет властей. Та же участь постигла в 1932 году  денежную систему с применением демереджа в австрийском городе Вёргль. Несмотря на то, что создателями валюты в Вёргль были местные власти, а быстрые успехи эксперимента по активизации локальной экономической деятельности  показали способность дополнительной валюты стать эффективном инструментом преодоления тяжелых последствий кризиса, в 1933 году валюта была запрещена тирольскими региональными властями.  Таким же образом были пресечены государством и инициативы по созданию дополнительных денежных систем, реализованные примерно в то же время во Франции.  Исключением стала, как уже упоминалось выше, швейцарская валюта WIR, созданная в 1934 для преодоления последствий кризиса и дефицита денежных средств среди представителей бизнеса и продолжающая существовать и сегодня.

В конце XX века государства с настороженностью, но все же допустили появление дополнительных валют, бросивших вызов монополии национальных валют, так тщательно охраняемой в начале века. Оценив их эффективность в решении актуальных социально-экономических проблем, представители государства и сами подключились к использованию дополнительных валют в рамках реализации тех или иных социальных программ. Не стоит, конечно, переоценивать сегодняшнее, все еще маргинальное, значение дополнительных денежных систем в организации экономической жизни человечества. Но ошибкой будет и не замечать  ту роль, которую играют сегодня  дополнительные валюты в решении общественно значимых задач.

(Обзор подготовлен под руководством и при участии Дмитрия Шеймана)

Для более подробного знакомства с темой дополнительных денежных систем читайте на сайте аналитический обзор «Дополнительные денежные системы. Часть 2. Типология историй успеха».

      Источники:

1. Aldridge Theresa J., Patterson Alan, « LETS Get Real: Constraints on the Development of Local Exchange Trading Schemes»,  Area, vol. 34, No. 4 (Dec., 2002), pp. 370-381.
2. Jérôme Blanc, «Free Money for Social Progress: Theory and Practice of Gesell's Accelerated Money», American  Journal of Economics and Sociology, Vol. 57, No. 4 (Oct., 1998), pp. 469-483.
3. Jérôme Blanc, «Local currencies in European history: an analytical framework», Communication for « Monetary Regionalization. Local currency systems as catalysts for endogenous regional development », International Scientific Conference, September 28-29, 2006, Weimar Universität, Deutschland
4. Blanc Jérôme, «Contraintes et choix organisationnels dans les dispositifs de monnaies sociales », Annals of Public and Cooperative Economics,  80-4, 2009, pp. 547–577 .
5. Blanc Jérôme, «Classifying “CCs” : Community, complementary and local currencies types and generations», International Journal of Community Currency Research, vol. 15,  2011, pp. 4-10.
6. Boyle David, «The New Mutualism and the Meaning of Time Banks», Local Economy, August 2003, vol.18, no. 3, 253–257.
7. Cahn Edgar, No More Throw Away People, Washington, DC: Essential Books, 2004.
8. Cahn Edgar, «On LETS and Time Dollars», International Journal of Community Currency Research, vol. 5, 2001, 4 p.
9. Callison Stuart, «‘‘All You Need is Love’’? Assessing Time Banks as a Tool for Sustainable Economic Development», Local Economy, 2003, vol. 18, 3, pp. 264-267
10. Campbell J.C., Ikegami N., «Long-term care insurance comes to Japan», Health Affais, 19, no.3, 2000, pp.26-39.
11. Cohen Benjamin J., «Electronic Money: New Day or False Dawn?»,  Review of International Political Economy, Vol. 8, No. 2 (Summer, 2001), pp. 197-225.
12. Colin C. Williams, «The New Barter Economy: An Appraisal of Local Exchange and Trading Systems (LETS)», Journal of Public Policy, Vol. 16, No. 1 (Jan. - Apr., 1996), pp. 85-101.
13. Collom E, «Community currency in the United States: the social environments in which it emerges and survives», Environment and Planning,  A 37, 9,  2005,  pp.1565 – 1587.
14. Collom Ed, «The Motivations, Engagement, Satisfaction, Outcomes, and Demographics of Time Bank Participants: Survey Findings from a U.S. System», International Journal of Community Currency Research, vol. 11, 2007,  pp. 36-83.
15. Croall Jonathan, LETS Act Locall. The Growth of Local Exchange Systems, Calouste Gulbenkian Foundation, London, 1997, p.14.
16. Ferreira Ana, Moers Peter, «Le projet Fomento à Fortaleza», in Jérôme Blanc (dir.), Exclusion et liens financiers : Monnaies sociales, Rapport 2005-2006, Paris : Économica, 547 p.
17. Gelleri Christian, «Сhiemgauer regiomoney: theory and practice of a local currency», International Journal of Community Currency Research, vol.13, 2009, pp. 61-75.
18. Jacob Jeffrey, Brinkerhoff Merlin, Jovic Emily and Wheatley Gerald, «HOUR Town.Paul Glover and the Genesis and Evolution of Ithaca HOURS», International Journal of Community Currency Research, vol.8, p.33
19. Jeffrey Jacob, Brinkerhoff Merlin, Jovic Emily, Wheatley Gerald, «The Social and Cultural Capital of Community Currency. An Ithaca HOURS Case Study Survey», International Journal of Community Currency Research, Vol.8, pp. 43-5
20. Kaplan M., Kusano A., Tsuji I., Hisamichi S., Intergenerational programs: support for children, youth, and elders in Japan, New York, State University of New York Press, 199
21. Lee Gregory, «Spending Time Locally: The Benefit of Time Banks for Local Economies», Local Economy, vol. 24, no. 4, June 2009, pp. 323–3
22. Lietaer B., Kennedy M., Monnaies régionales: De nouvelles voies vers une prospérité durable, Paris, Éditions Charles Léopold, 2008
23. Lietaer B., «Complementary Currencies in Japan Today : History, Originality and Relevance», International Journal of Community Currency Research, Vol.8, 2004, pp.1-23
24. Miller E.J., Both borrowers and lenders : time banks and the aged in Japan, thesis submitted for the degree of Doctor of Philosophy of the Australian National University, 2008, 315 p.
25. Molnar Stefan, «Time is of the essence: the challenges and achievements of a swedish time banking initiative», International Journal of Community Currency Research, vol., 15, 2011, pp. 13-22.
26. Nakano L.Y., Community volunteers in Japan: everyday stories of social change, Oxon, Routledge Curzon, 2005North Peter, «Time Banks –Learning the Lessons from LETS?», Local Economy, 2003, vol. 18, 3, pp. 267-270
27. Seyfang Gill, «Tackling social exclusion with community currencies: learning from LETS to Time Banks», International Journal of Community Currency Research, vol 6, 3, 2002, pp.1-11.
28. Seyfang Gill, «Time Banks and the Social Economy: Exploring the UK Policy Context», Centre for Social and Economic Research on the Global Environment, School of Environmental Sciences, University of East Anglia, Norwich, UK pp. 1-14.
29. Soumaya Mediouni, «Les monnaies sociales en Argentine : Une pratique alternative face а la crise internationale», ISH conference platform, International Conference on Community and Complementary Currencies 2011, 17 p.
30. Van Sambeek Paul, Kampers Edgar, «NU-spaarpas, the sustainable incentive card scheme», Amsterdam, Points/Stuurgroep NU-spaarpas,  January 2004, http://www.nuspaarpas.nl/www_en/html/spaarpas_def.htm
31. Vasconcelos Freire Marusa, «Social economy and central banks: legal and regulatory issues on social currencies (social money) as a public policy instrument consistent with monetary policy», International Journal of Community Currency Research, vol. 13, 2009, pp. 76-94.
32. Whitaker Celina, Delille Pascale « Le projet Sol : pour retrouver le sens des valeurs», dans  Jérôme Blanc (dir.), Exclusion et liens financiers : Monnaies sociales, Rapport 2005-2006, Paris : Économica, 547 p
33. Interview with Bernard Lietaer, «Beyond Greed and Scarcity», http://www.lietaer.com/2010/05/beyond-greed-and-scarcity
34. Interview with Bernard Lietaer, «Money, Community & Social Change»,  http://uazu.net/money/lietaer.html
35. Hub Culture: http://www.hubculture.com/
36. Hub Culture: http://www.treehugger.com/files/2009/05/hub-culture-london.php
37. The Wall Street Journal blog about Hub Culture and Ven http://blogs.wsj.com/economics/2009/09/09/the-currency-revolution/
38. Dryza Kristina, Hub Culture: For those who see the world on a global basis, David Report,  June 3, 2009, http://davidreport.com/200906/hub-culture-for-those-who-see-the-world-on-a-global-basis/
39. NU project – сайт Европейской Коммиссии
40. Поект Фоменто: http://economiedistributive.free.fr/spip.php?article884

[1]     Под национальными денежными системами здесь и в дальнейшем понимается  тип денежной системы, возникший в результате построения национальных государств и централизации управления валютной политикой центробанками.  Евро, несмотря на свой наднациональный региональный характер, будет в соответствии с рядом своих свойств отнесен к национальному типу валют.

[2]     Некоторые эксперты говорят о существовании сегодня около 5 000 дополнительных денежных систем. Точное число дополнительных денежных систем не известно в связи с их зачастую локальным характером, а также  часто не очень высокой продолжительностью жизни.

[3]     Interview with Bernard Lietaer, «Beyond Greed and Scarcity», http://www.lietaer.com/2010/05/beyond-greed-and-scarcity

[4]     Interview with Bernard Lietaer, «Money, Community & Social Change»,  http://uazu.net/money/lietaer.html

[5]     Interview with Bernard Lietaer, «Beyond Greed and Scarcity», http://www.lietaer.com/2010/05/beyond-greed-and-scarcity

[6]     Там же.

[7]     Christian Gelleri, «Сhiemgauer regiomoney: theory and practice of a local currency», International Journal of Community Currency Research, vol.13, 2009, pp. 61-75.

[8]     Edgar Cahn, No More Throw Away People, Washington, DC: Essential Books, 2004, pp. XIII-XIV.

[9]     Interview with Bernard Lietaer, «Money, Community & Social Change»,  http://uazu.net/money/lietaer.html

[10]   Важно отметить, что одним из оснований появления дополнительных денежных систем в первой половине века стало распространение в 30-ые годы новой практики, которую можно условно обозначить как валютно-социальную инженерию. Одним из ее наиболее известных идеологов стал Сильвио Гезелль, предложивший создание валюты с отрицательным процентом. При этом идейные истоки валютно-социальной инженерии следует искать в  трудах социальных реформаторов XIX века – таких как Роберт Оуэн или Пьер-Жозеф Прудон.